Странно, откуда это внезапное ощущение, будто она здесь ужебывала?..

– Дом панельный или кирпичный? – уточнил Виталий.

– Панельный, облезлый весь.

– Ну, более или менее понятно, – неуверенно сказал он. –Вернее, менее или более… Но я найду. Точно помнишь, что это именно Московскоешоссе?

– Да что я, совсем, что ли? – обиделась Тина, всматриваясь всумерки, пытаясь разглядеть еще хоть какой-нибудь ориентир, – и вдруг сердцезастучало часто-часто, а в глазах все поплыло от внезапно навалившегосяоблегчения. Она вспомнила… вспомнила, где находится, и почувствовала себя так,словно добралась до обетованной земли.

– Там, напротив «Запчастей», ларек с надписью «Эльдорадо», –сказала, едва сдерживая радостное восклицание. – Я буду тебя ждать там.

– Что?! – изумился Виталий. – В ларьке? Но…

Но Тина уже повесила трубку: силы кончились.

* * *

– …Да у меня всего-то рубля не хватает! – канючило, пытаясьвлезть мордой в узкое окошко, какое-то несуразное существо. – Ну дай флакон, а?

– Пускай тебе твоя шмара дает, а меня за этот рублик хозяинудавит, – огрызнулась Света. – Так что, убогий, иди отсюда, и не просто иди, абыстро иди, понял?

Она задвинула пластиковую створку, и вокруг сомкнуласьпрежняя темная духота. Пахло пивом, яблоками и колбасой – ужином.

С подозрением поглядывая вслед незадачливому покупателю,который никак не хотел смириться с отказом и все бродил, причитая, вокругкиоска, Света со вздохом присела на сложенный из ящиков и прикрытый одеялкомтопчан рядом с Тиной. Та лежала, свернувшись калачиком, боясь лишний разпошевельнуться, чтобы ящики не разъехались.

– Ты чего так сжалась? Замерзла, что ли?

– Прост-т-то з-зноб-бит, – выстукала зубами Тина.

– Да уж зазнобит тут! – Света сдернула с гвоздя ветровку инабросила на Тину.

Она почувствовала, как что-то тяжело ударило в бок.

– Ого! У тебя там что, камни?

– Нет, доски, – хихикнула Света. – В смысле, деревянные.Тысяч пять, не меньше. Сегодня хороший день был.

– Не слабо, – с уважением пробормотала Тина, ощупывая тугойсверток в кармане. – А не страшно с такими деньгами всю ночь? Не дай бог…

– Да Колян вот-вот приедет, заберет, – зевнула Света. – Какштык нарисуется не позже десяти! А потом ко мне кто угодно может лезть, ответбудет один: берите из товару что хотите, а деньги хозяин увез, все вопросы кнему.

– Ох, как ты все это выдерживаешь? – сочувственно вздохнулаТина. – Каждый день на острие ножа…

– О себе подумай, дорогая, – хмыкнула Света. – На себя посмотри!У меня хоть работа такая, а ты ради чего страдаешь?

Тина, не ответив, зарылась лицом в неудобную крошечнуюподушечку.

Ой, как долго не едет Виталий! Наверное, уже почти часпрошел. Или это просто время так тянется? Ее разморило после ужина, которымнасильно накормила Света, сообщив, что еда – лучший транквилизатор. Нет,спокойнее не стало, всю по-прежнему колотит, только теперь еще и в сон клонит.Сейчас вздремнуть бы хоть часок, лучше – два, а идеально – три. Но ведь долженпоявиться Виталий… Пожалуй, зря Тина с ним сговорилась. Здесь, у Светки, онаможет хоть до утра оставаться в полной безопасности и безвестности. Никому и вголову не придет, где ее искать, никакой Зое. А куда ее может отвезти Виталий?Домой? Нет, домой страшно. После того, что случилось сегодня, так и лезут вголову всякие глупости: мол, возможно, и не примерещилось Тине ночноепокушение… Коробочка исчезла, да, но это еще ничего не значит. Ее ведь могло ивовсе не быть. Например, на подушку была брошена такая особенная штука, вродеиспаряющихся освежителей воздуха. От них исходит запах, а сами они в концеконцов бесследно исчезают. Только это обычно происходит очень долго, а то, чтодолжно было убить Тину, испарялось весьма интенсивно. Оттого таким убойным былзапах. И к утру она, конечно, умерла бы, но никто и никогда не догадался бы,что стало причиной этой внезапной смерти. Как говорится, скончаласьскоропостижно, вот и все дела. Стало бы известно про вчерашнюю аварию – ну и…

В оконце заколотили так, что Тина подскочила.

Света настороженно приотворила маленькую щелку.

– Чего вам, ну? – прикрикнула сурово. – Несовершеннолетнихне обслуживаем!

– Лучше калымить на Гондурасе, чем гондурасить на Колыме! –дурашливо гнусавя, проорал мальчишеский голос, а потом темнота разразиласьхохотом и топотом убегающих ног.

– Придурки! – хмыкнула Света. – Каждый вечер одно и то же.Напарница говорит, ей тоже покоя нет. Беспризорщина! Сейчас кричат разныеглупости, а подрастут – начнут ларьки грабить. Я тебе не рассказывала, что сЛариской было месяц назад? Стукнули среди ночи в дверь, говорят: «Лариса,привет!» Она спросонок решила, что Колян зачем-то вернулся, ну и возьми даоткрой. А ее ка-ак шарахнули по башке! Когда очухалась, киоск уже обчищен был.Конечно, ничего не скажешь, Колян человек благородный: не выгнал Лариску, у нееже двое детей все-таки, потихоньку вычитает из зарплаты. С тех пор – вон, видишькнопку? – связь с милицией установил. Вроде бы. А она то работает, то нет. Апотом, и не знаешь, что лучше… Один раз понаехали гоблины – я их с перепугувызвала, а уроды, которые сюда лезли, уже убежали. Ну, те давай водки требоватьза ложный вызов…

– Гоблины – это кто? – испуганно спросила Тина. – Вроде ячитала такую книжку фантастическую – «Заповедник гоблинов».

– Нет, это другие, – авторитетно заявила Света. – Гоблины –это омоновцы. Менты, мусора – это по-прежнему милиция, а гоблины – новое слово.Удивительно – вроде бы в газете работаешь, а ничего не знаешь. Хотя ваша газета– для невинных младенцев! Я вот как открою, к примеру, «Нижегородскиеведомости» или «Экспресс-газету», чувствую себя так, будто в общую камерупосадили. Запас нормальных слов меньше, чем у людоедки Эллочки, зато всякой«фени» хренова туча. Вот спроси любое словечко – я тебе запросто объясню. Хотяты небось и не знаешь ни одного…

– Отчего же. Сегодня очень интенсивно пополнила образование!– Тина села, зябко кутаясь в ветровку и натягивая на колени старый ватник. –Ой, как уже поздно! Наверное, Виталий никак не может нас найти…

– О, вон какой-то бензовоз подруливает, – припав к окошку,оживленно сказала Света. – Могучая тачка, видно, мужик денежный.

– Может, это вовсе и не он, – устало ответила Тина, пытаясьхоть что-то разглядеть сквозь залапанный пластик. – Ну-ка, приоткрой…