Александру казалось, что болотный сгущает краски, скорее всего, от страха. Но он понимал, что пустяками напугать подобную мощь невозможно.

«Сумасшедшая могучая сила?» – попытался представить Еремеев.

«Которая с остервенением будет искать все новые источники и поглощать их. Тебя это непременно коснется, ведь ты вырастил дуб-ведун, разбудил меня и освободил пульсирующий от злобного колдуна», – продолжал нагнетать болотный.

«Ты так и не сказал, как его одолеть, – напомнил Еремеев. – Или это невозможно?»

«Первый шаг – освободить золотолистного. Для чего надобно водицей из кувшина полить кольцо блокады, чарами гнилого проклятия пораженное. Прорвешь блокаду – моя сила на пару минут сольется с мощью дуба, и мы отсрочим неизбежное еще дней на десять.

«А потом?»

«Мне неведомо все на этом свете, Данила, но шансы, что ты одолеешь убийцу источников, имеются. Как? Сие неизвестно. Одно могу сказать: прежде чем идти к дубу, надобно тебе в город заглянуть и забрать с собой то, о чем и сам не ведаешь, не гадаешь».

«Пять источников! – Александр был ошарашен. – Да я их силу даже представить не могу, не то чтобы одолеть. Ты ничего не путаешь?»

«Помощь к тебе придет, откуда не ждешь, ежели после первой встречи с друидом выживешь. А избежать ее, сию встречу, не получится. Убийца источников уже вышел на след, а потому твоим близким грозит смертельная опасность».

«А вот это он зря сделал! – разозлился Еремеев. – Моим близким угрожать нельзя!»

«Ступай в город, возьми что нужно и выходи к дубу-великану завтра поутру».

Александр хотел расспросить, почему путь лежит к великану, а не к златолистному, но темнота исчезла. Он стоял на излюбленном островке кикиморы, прислонив к губам кувшинчик. Похоже, вся беседа с болотным заняла не более секунды, поскольку кикимора еще не успела одернуть руку после того, как передала емкость с чудодейственной жидкостью.

– Как водица? – спросила старушка. – Небось чуешь в себе силу небывалую?

– Отнюдь, – покачал головой Еремеев. – Сил не прибавилось и не убавилось.

– Да как же так? – всплеснула руками кикимора. – На кой тогда я его несла?

– Эта водица может помочь дубу-ведуну, – ответил Александр.

– Дык мы прямо отсель к нему и направимся? – оживился понурый леший.

– Не угадал, старик. Сперва надо мне в город вернуться, а поутру в поход идти.

– Зачем в город? Дуб же гибнет, сердешный.

– Вещицу одну прихватить надобно.

– Какую еще вещицу?! – раздраженно спросил леший.

– Нужную. Болотный дух так велел.

– Когда это он сподобился? – недоверчиво сощурил глазки старик.

– Я водицы испил, вот с нею он и передал, что надобно сделать. И первое – домой зайти и взять с собой то, о чем знать не знаю, ведать не ведаю.

– Оно и верно. – Кикимора показала старику кулак за спиной боярина. – Источник плохого не присоветует. Ступайте, касатики, надобно проучить того супостата клятого.

– Дык я чего? Раз надобно, так чего время терять. В город пойдем?

– Туда, – кивнул Александр.

Хозяйка топей проложила дорожку по своим угодьям, по которой оба и пошагали к тверди. Ни у человека, ни у лешего желания разговаривать не имелось. Мысли старика витали рядом с гибнущим священным деревом, а Еремеев прокручивал в голове странную беседу:

«Болотный источник не зря получил свое название: воды намутил столько, что попробуй разберись. А ведь с каким пафосом раньше говорил – дескать, знает все и про всех, а стоило настоящей беде случиться, так сразу и о том ему неведомо, и о сем… А это его: приди домой и захвати с собой то, о чем не знаешь. Он что, сказок начитался? Еще бы посоветовал пойти туда – не знаю куда и найти то – не знаю что!»

– Леший, скажи на милость, ежели я, к примеру, прорвусь к золотолистному и отдам ему всю свою энергию, это его сделает сильнее?

– Знамо дело, да. Правда, на самую малость. Однако сквозь гнилое проклятие не пройти.

– Ты говорил, оно не только у дуба-ведуна.

– Супостат своими погаными чарами и великана опутал, – напомнил старик.

– Слушай, ежели мы сперва наведаемся к великану и уберем чары друида, он об том узнает?

– Должен. – Леший остановился.

– И наверняка захочет взглянуть, кто посмел сие сотворить. Правильно я думаю?

– Верно мыслишь, порученец. А мы к тому времени быстро к священному дереву наведаемся и подмогу ему окажем.

– Так и сделаем.

– Вот за что я тебя уважаю, порученец, так это за учтивость. Ты завсегда моим мыслям внемлешь. Хвалю.

«Выходит, это были его мысли, только родились они почему-то у меня в голове. Ну да, а как я хотел? Мир-то магический, здесь что угодно может произойти».

Несколько человек из банды Хрыча проживали в Крашене, и Ларион хорошо знал где. Сегодня он решил зайти к одному из них, чтобы выяснить обстоятельства утреннего нападения. Это было довольно рискованно, но разумника буквально распирало от любопытства: откуда у разбойников взялись картечницы, кто их снабдил рунными пулями и что это за ловкий незнакомец, которого они почти поймали?

До сегодняшнего случая Ларион считал, что знает почти все о шайке Хрыча, и не ожидал сюрпризов. Реальность опрокинула его надежды.

«Беглец не может быть непричастен к банде, иначе откуда бы он узнал, что боярин будет там? Мы выбрались из города тайно, о том, что пойдем в лес, никому не говорили. Ежели незнакомец выслеживал Данилу, он не мог оказаться в мертвом городе без помощи Хрыча, а к нему сведения попали через меня. И я же, будто специально, оставил бандита без присмотра, да еще сам связывал. Вот как можно освободиться от веревок, не распутав ни единого узла? – Разумник имел множество вопросов к доморощенным разбойникам, еще больше к таинственному незнакомцу. – Нужно было сразу его допросить. Не уверен, что он рассказал бы по своей воле, но магия разума позволяет узнать многое».

В особом отряде Ларион прошел специальную всестороннюю подготовку, во время которой учили в том числе и вязать пленных, так что разумник даже не сомневался – незнакомцу самому не освободиться. А еще каждого особиста обучали некоторым приемам рукопашного боя, в основном для быстрого и надежного обезвреживания противника. Эти свои умения Ларион старался не показывать: он – чародей, а потому должен поражать врагов только магией. Именно так должны считать остальные.

Подельника Хрыча, к которому шел разумник, звали Дивиш. Высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти. Вырос в семье скорняка, хотя ремеслом отца не занимался ни дня. Как удалось узнать Лариону, Дивиш с малолетства принялся воровать, затем в тяжелые годы сколотил собственную банду, но управлять ею не смог и был оттуда изгнан своими же сообщниками. Буквально за месяц до того, как подельников изловили и посадили на кол.