Питер стал мерить комнату шагами, раздумывая о ней, и черезнесколько минут он уже знал, что ему делать. Конечно, это было странно, но еслион отвечал за ее безопасность, ему стоило совершить такой шаг. Он должен былсказать сенатору, что он был с ней всю ночь и утром отвел ее в отель. Крометого, он хотел упомянуть Ла-Фавьер, потому что чем больше Питер думал об этом,тем сильнее убеждался, что она уехала туда, в то место, где, как онинстинктивно чувствовал, она может найти убежище. И хотя он знал Оливию совсеммало, это казалось ему очевидным. Наверняка Энди Тэтчер прекрасно знал, какмного значил для его жены Ла-Фавьер, но сейчас он просто забыл об этом. Питерсобирался напомнить ему о рыбацкой деревушке и предложить направить тудаполицию в поисках пропавшей. И уж если ее там не окажется, тогда не останетсяникаких сомнений в том, что она попала в беду.

Он не стал терять время на ожидание лифта и ринулся вверх полестнице до того этажа, где, как ему было известно, обитал сенатор Тэтчер.Прошлой ночью она сказала ему, в каком номере живет, и Питер немедленно заметилполицейских и сотрудников безопасности в коридорах. Они казались подавленными,но не особенно. Даже те из них, кто стоял в непосредственной близости от ееномера, явно не были встревожены. И они тоже заметили приближающегося к нимПитера, респектабельного мужчину в хорошем костюме. Интересно, примет ли егоЭндерсен Тэтчер, вдруг подумал он. Ему совершенно не хотелось обсуждать это скем бы то ни было другим. Странно было признаваться в том, что он в течениешести часов пил с его женой кофе на Монмартре, но Питеру казалось крайне важнымбыть с ним честным.

Подойдя к двери, Питер спросил, может ли он видеть сенатора.Дежурный телохранитель поинтересовался, знаком ли он с господином Тэтчером, иПитер вынужден был признаться, что нет. Он назвал свое имя, проклиная себя зато, что предварительно не позвонил, но в ту минуту, когда выяснилось, чтоОливия сбежала, он так заторопился поскорее поделиться с сенатором своимисоображениями о ее местонахождении, что позабыл обо всем остальном.

Телохранитель вошел в номер, и через открытую дверь Питеруслышал смех, шум, почувствовал запах дыма. В комнате явно шла оживленнаябеседа, при желании это можно было принять за вечеринку. Что обсуждали этилюди: где искать Оливию или, как уже заподозрил Питер, предвыборную кампанию ииные политические вопросы?

Через мгновение телохранитель снова возник на пороге ивежливо извинился. К сожалению, у сенатора Тэтчера переговоры, и не будет лимистер Хаскелл так любезен, чтобы позвонить позже и обсудить свой вопрос потелефону. Он уверен в том, что мистер Хаскелл его поймет в свете всего того,что произошло. Конечно, поймет, мрачно подумал Питер. Он не мог лишь понять,почему они смеются, почему не суетятся и не паникуют из-за того, что пропалаженщина. Неужели она часто так поступает? Или им просто на нее наплевать? Илиже они, как и Питер, считают, что она немного устала и решила побыть водиночестве пару дней, чтобы собраться с мыслями и привести себя в порядок?

Питер чуть было не поддался искушению сказать телохранителю,что у него есть соображения по поводу того, где именно скрывается женасенатора, но он понимал, что, во-первых, может ошибаться, а во-вторых, с точкизрения постороннего человека, их ночные бдения на площади Согласия будутвыглядеть крайне странными.

И почему он вдруг пошел за ней? При желании все это можнобыло раздуть в грандиозный скандал, как для нее, так и для него. И Питер понял,что не должен был сюда приходить. Ему надо было сначала позвонить, и онвернулся в свою комнату, чтобы сделать это.

Однако на экране телевизора снова были новости Си-эн-эн, иПитер опять увидел ее фотографию.

На этот раз журналист говорил о том, что Оливия скореепокончила с собой, чем была похищена, сопровождая свой комментарий фотографиямиее покойного сына и ее самой, плачущей на похоронах. Ее глаза загнанной лошади,смотревшие на него с экрана, заклинали Питера не предавать ее.

Корреспондент уже разговаривал со специалистом подепрессиям, который сообщил о том, что потерявшие надежду люди иногда совершаютбезумные поступки и что с Оливией Тэтчер могло произойти именно это, когда умерее ребенок.

Питеру захотелось запустить чем-нибудь тяжелым в этих людей.Что они могли знать о ее боли, ее жизни, ее печали? Какое право они имелиразбирать ее по косточкам? На экране между тем мелькали ее свадебныефотографии, а также репортаж о похоронах брата Энди, убитого через полгодапосле свадьбы будущего сенатора с Оливией.

Питер взял в руки телефон, в то время как журналистыговорили о трагедиях, преследующих семью Тэтчеров, начиная с убийства ТомаТэтчера шесть лет назад и смерти ребенка до трагического исчезновения ОливииТэтчер. Да, это событие уже называли трагическим. Телефонистка спросила Питера,чем она может помочь, и он уже готов был попросить ее соединить с номеромТэтчера, но потом внезапно понял, что не может это сделать. Еще рано. Сначалаон должен был убедиться сам. И если он не найдет ее там, где собирался искать,тогда будет ясно, что с ней что-то произошло, и тогда нужно будет позвонитьЭнди как можно скорее. На самом деле он ничем не был ей обязан, но послепроведенной вместе ночи ему казалось, что он должен молчать. Единственное, начто оставалось надеяться, – это на то, что он не рискует ее жизнью, нерешаясь ни с кем поделиться своей информацией.

Он положил трубку и услышал, как диктор Си-эн-эн говорил отом, что журналисты до сих пор не добились от родителей пропавшей, губернатораДугласа и его жены, никаких комментариев по поводу исчезновения их дочери вПариже. Голос из динамика продолжал вещать, и Питер ринулся к шкафу за своимсвитером. Он надеялся, что взял с собой джинсы, но это, увы, оказалось не так –на переговорах одежда такого рода была ни к чему.

Потом он позвонил портье и выяснил, что самолетов на Ниццубольше нет, а последний поезд отходит через пять минут. Тогда Питер попросилмашину в аренду и карту юга Франции. Ему предложили шофера, но Питер сказал,что сядет за руль сам, хотя, конечно, поездка с водителем была бы быстрее илегче, однако жертвовать своим правом на одиночество ему не хотелось. Портьесказал, что через час все будет готово и Питеру только нужно спуститься вниз кмашине у парадного входа.

В восемь часов он обнаружил у подъезда отеля новенький«рено» с кипой карт на переднем сиденье. Швейцар очень вежливо объяснил Питеру,как ему выехать из Парижа. Никакого багажа у него с собой не было – толькояблоко, бутылка минеральной воды и зубная щетка.

Обойдя машину сзади, Питер понюхал воздух, и ему почудилсязапах охоты. Портье сказал Питеру, что при желании он может оставить машину вНицце или Марселе и вернуться в Париж самолетом. Но это произойдет только в томслучае, если он не найдет ее. Если же она окажется там, где он ожидал, то емубольше всего хотелось, чтобы она поехала обратно вместе с ним. По крайней меретогда они смогут поговорить. Оливии явно было над чем задуматься, и, можетбыть, он сумеет помочь ей привести мысли в порядок.