Несмотря на вечернее время, движение на шоссе дю Солейль всееще было очень оживленным, и только близ Орли поток транспорта началоскудевать.

Питер набрал скорость и через два часа был уже у Пуильи. Вдуше его вдруг разлилось спокойствие. Непонятно почему у него сложилось такоевпечатление, что он поступает правильно. Впервые за последние несколько днейПитер почувствовал себя свободным от всех хлопот и беспокойств. Ночьпроносилась мимо него, и стрелка спидометра дрожала на высокой отметке, и всебеды остались позади.

Прошлой ночью ему было так хорошо с ней – словно он нашелдруга в самом неожиданном месте. Питер смотрел на дорогу и видел лицо Оливии,ее глаза, ищущие его, как в первый раз, когда он ее увидел. Он вспоминал, какона уплыла от него в бассейне, словно маленькая гибкая черная рыбка… и как онабежала через Вандомскую площадь к свободе… как в ее глазах застыло выражениебезнадежности, когда она вернулась в отель… и как умиротворенно она говорила омаленькой рыбацкой деревушке.

Конечно, гнаться за ней через всю Францию было безумием, иПитер это прекрасно понимал. Он был едва знаком с ней. И тем не менее, так жекак и предыдущей ночью, когда он пошел за ней вопреки всякому здравому смыслу,он знал, что должен это сделать. По причинам, которые он сам едва осознавал,именно Питер должен был найти Оливию.

Дорога в Ла-Фавьер была долгой и изматывающей, но так как«рено» позволял достичь огромной скорости, Питер приехал туда быстрее, чемпредполагал, – ровно за десять часов. Было шесть часов утра, и солнце ужевстало. Яблоко давно было съедено, и полупустая бутылка из-под минеральной водывалялась на сиденье рядом с ним. Один или два раза он останавливался выпитькофе, и радио в машине все время было включено, чтобы не дать ему заснуть. Воткрытые окна врывался свежий воздух. И все равно Питер чувствовал полноеизнеможение. Он не спал уже вторую ночь, и его радость по поводу того, что оннаконец оказался на месте, понемногу начала спадать. Нужно было поспать хотя бычас, прежде чем начинать поиски. В любом случае искать Оливию было еще слишкомрано. За исключением рыбаков, отправлявшихся на промысел, в Ла-Фавьере всеспали. Питер свернул на обочину и устроился на заднем сиденье, специальноприняв такую позу, чтобы проспать недолго.

В девять часов его разбудили голоса детей, игравших околомашины. Где-то высоко кричали чайки. Сев, Питер почувствовал приступсмертельной усталости. Его ночной путь был слишком длинным. Но если он еенайдет, все это будет не важно. Потянувшись, он взглянул на себя в зеркало иневольно улыбнулся: вид у него был ужасный, так что он вполне мог напугатьдетей.

Питер причесался, почистил зубы и прополоскал их остаткамиминеральной воды. В результате из машины вышел респектабельный и солидныймужчина.

Он понятия не имел, откуда имеет смысл начинать поиски.Вслед за детьми он дошел до кондитерской, купил себе пирожное и вернулся навзморье. Рыбацкие лодки уже отошли от берега, маленькие катера и шхуны стояли впорту, и старики, собравшись в группы, обсуждали новости, в то время как болеемолодые люди ловили рыбу. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и,оглядевшись, Питер понял, что Оливия была права. Это было идеальное место длятого, чтобы сбежать, – удивительно красивое, оно, казалось, дышалоредкостным теплом, подобно объятиям старого друга. От пристани начиналосьдлинное песчаное побережье.

Питер дожевал свое пирожное и медленно пошел вдоль кромкиводы, мечтая о чашечке кофе. Пройдя изрядное расстояние, он разомлел от солнцаи близости моря и присел на скалу, думая об Оливии, о том, рассердится ли она,когда увидит его (если она, конечно, здесь).

Вдруг он увидел приближающуюся к нему девушку – босоногую, вшортах и футболке, маленькую и хрупкую, с темно-русыми волосами, развевавшимисяна ветру. Она взглянула на него и улыбнулась, и Питер уставился на нее, не всилах сказать ни слова. Да, так и должно было быть – просто, без всяких усилий.Она была здесь, она улыбалась ему, стоя на песке, как будто ждала егопоявления. И потом Оливия Тэтчер подошла к нему совсем близко, и ее улыбка былапредназначена только ему.

– Я не думаю, что это совпадение, – тихо сказалаона, садясь рядом с ним на скалу. Питер все еще пребывал в ошеломленномсостоянии и даже не пошевелился. Он был слишком потрясен тем, что все-такинашел ее.

– Вы сказали мне, что вернетесь, – сказал он,погружая взгляд в ее бархатные глаза, в которых не было ни тени гнева илиудивления. Оливия держалась абсолютно естественно и легко.

– Я хотела и должна была вернуться. Но когда я попала вотель, то поняла, что просто больше не могу, – печально ответилаОливия. – Откуда вы узнали, где я? – мягко добавила она.

– Я видел это по Си-эн-эн, – улыбнулся Питер, и Оливияпосмотрела на него с ужасом:

– Что я здесь?

Питер рассмеялся:

– Нет, милая. По телевизору сказали только то, что выпропали. Я целый день думал о том, что вы вернулись в свою жизнь жены сенатора,а в шесть часов включил новости и сразу же наткнулся на сообщение о вас. Всесчитают, что вас похитили: кто-то сфотографировал меня, когда я шел за вами поВандомской площади как ваш возможный похититель, но, к счастью, на фото ничегоне видно.

Он улыбался. Ситуация была немного абсурдной и безумной.Питер не стал говорить ей о сообщениях о ее депрессии.

– Господи, а я и не думала, – задумчиво ответилаОливия. – У меня была мысль оставить Энди записку, что вернусь черезнесколько дней. Но в конце концов я решила и этого не делать и просто уехала.На поезде. И оказалась здесь.

Питер кивнул, все еще пытаясь разобраться в том, что же егосюда привело. Вот уже второй раз он следовал за ней, движимый силой, ниобъяснить, ни побороть которую он был не в состоянии. Они молча и не шевелясьсмотрели друг другу в глаза.

Питер ласкал ее взглядом, но никто из них не сделал попыткиприкоснуться друг к другу.

– Я рада, что вы приехали, – просто сказалаОливия.

– И я тоже… – Внезапно Питер снова почувствовал себямальчишкой. Ветер развевал его темные волосы, и он не успевал убирать их с глазцвета летнего неба. – Я не был уверен в том, что вы не разозлитесь, когдая вас найду.

Именно это больше всего беспокоило его на пути из Парижа.Она могла подумать, что с его стороны это непростительное вмешательство в еежизнь.

– Как я могла? Вы были так добры ко мне… выслушалименя… помогли…

Она была явно ошарашена тем, что он ее здесь нашел, что емувообще было до нее дело. От Парижа до этого места было очень далеко. Внезапноона вскочила на ноги, сразу сделавшись похожей на маленькую девочку, ипротянула ему руку:

– Пойдемте позавтракаем куда-нибудь. Вы, наверное,умираете с голоду после долгой дороги.

Взявшись за руки, они медленно пошли прочь. Узкие и изящныеступни Оливии осторожно ступали по раскаленному песку.