– Ну а вы, господа, на «камчатку». – Рыжий указал на самый последний ряд.

– Господин учитель, я плохо вижу, – возразил Федя.

– Рассадка у нас не по зрению, а по результатам испытаний. А вы их, Липов, провалили. Ну-ка, шагом марш на место.

Федя с ужасом посмотрел на задний ряд. Левую парту уже заняли Свинка с Базилем, правую Штемпель, который с ехидной улыбочкой манил пальцем Липова. Но Федор к нему не пошел, выбрав центральный ряд. Володя встал и последовал за ним.

– Тарусов, а вы куда? – изумился рыжий.

– Я тоже завалил испытания. Моё место здесь, – заявил Володя, плюхаясь рядом с другом.

– Хм… Что ж, начнем. Для начала представлюсь, Сергей Данилович Келлерман…

– Что, и этот Келлерман? – удивился Липов.

– Это сын того Келлермана, что с ключами. Такая же сволочь, что и отец, – сообщил Феде Володя со слов брата Женьки. И с силой ударил себя по щеке – ему показалось, что туда села муха. Через секунду ударил себя по щеке и Липов.

– Это кто там в ладоши хлопает? – спросил Келлерман.

– Трусов и Попкин, – наябедничал Жорж, пряча под парту трубочку из тростника, из которой только что плюнул скомканными бумажками в Володю и Федю.

Класс дружно засмеялся.

– А, господин барон, – процедил учитель, – всё шутки шутите? Позвольте и мне пошутить. Откройте-ка учебник. Страница пятнадцать. Первый абзац. Прочтите.

Штемпель сперва откашлялся, потом начал читать по слогам. Текст этот он проходил уже четвертый раз, но из-за своего нежелания учиться с первых же слов стал спотыкаться:

– Пау́ла…

– Какая ещё Пау́ла? Па́ула…

– Я так и сказал. Па́ула ансила…

– Что ещё за ансила? Вы разве москвич? Только москвичи эту букву так читают. Говорите как петербуржец: анкила…

– Я и говорю, анкила фабулам наррат.

– Переведите.

– Пау́ла, то бишь, Па́ула говорит историю…

– Рассказывает сказку, болван. Садитесь, три с минусом. Тарусов, продолжайте.

Штемпель плюхнулся на место, Володя встал. Ему очень хотелось напомнить Келлерману, что это первый для него урок латыни, что он должен сперва объяснить правила чтения и дать перевод словам из текста, чтобы дети смогли соединить их в предложение. Но Володя уже понял, что Келлерман ему мстит за то, что ослушался и сел на «камчатку». А так как два часа наказаний он уже сегодня заработал, то если сейчас возразит, попадет в карцер. И Володя рискнул. Латинские буквы были ему знакомы. А по короткому предложению, которое прочел Штемпель, Володя понял, что в отличие от французского, где половина букв в словах при чтении опускается, здесь надо проговаривать все.

– Маркус фабулам либьентер аудит.

– Недурно, весьма недурно для первого раза. Только не либьентер, это вам не французский, а просто либентер. Понятно?

– Да.

– Переведите.

Володя почесал макушку. «Маркус, Маркус… Видимо, как и Паула, это имя. Точно имя. Марк! Слово «фабулам» уже перевели Штемпель с Келлерманом, это сказка. Так, теперь аудит. По-французски audition – это слух. Значит, этот Марк слушает сказку, которую рассказывает Паула. Остается либентер. Что же это за зверь? По-французски либерте – это свобода. Свободно слушает? Нет, какая-то чушь. Либэ, либэ… Что-то знакомое. Точно, папа любит признаваться маме в любви на разных языках: Ай лавь ю, ти волью бене, их либе дих! Либе – любить по-немецки».

– Марк любит слушать сказку.

– Отлично, – похвалил учитель. – Только либентер не глагол, а наречие. Марк охотно или с удовольствием слушает сказку. Но все равно «отлично». Ну а теперь, Попкин… Ой, то есть Липов.

Красный от оскорбления и предстоящего ужаса Федя встал со скамьи, на которую опустился Володя.

– Ну что стоите? Читайте третье предложение.

– Я… Я… Я даже букв этих не знаю.

– А зачем сюда явились? Прислуживали бы и дальше вашему батюшке на клиросе. Кол! Садитесь. Два часа после занятий.

Глава седьмая

По дороге в школу резерва Яблочков размышлял: что, интересно, Крутилин забыл в Окружном суде? Ответ бы его удивил. На самом деле, Крутилин в Окружной суд не собирался. Ему надо было заскочить по личному делу к Тарусовым, которые жили на Сергеевской улице. Но после двойного убийства признаваться в этом подчиненному счел неудобным, потому и соврал про суд.

– Рад, что вы уже вернулись с дачи. – Начальник сыскной поцеловал ручку Александре Ильиничне, к которой относился с уважением и даже восхищением – княгиня Тарусова уже несколько раз помогала сыщикам раскрыть загадочные преступления, за что Крутилин был ей очень благодарен.

– Увы, нам пришлось уехать из Терийоки. Потому что Володя поступил в гимназию. Сегодня первый день занятий. Очень за него волнуюсь, – призналась княгиня.

– Ну и зря. Он очень толковый мальчик.

– Но столь же и своенравный. Да и со сверстниками, боюсь, ему будет тяжело.

– Ничего, как говорится, тяжело в учении, легко в бою. А Антон Семенович у вас?

Антон Семенович Выговский, бывший чиновник сыскной полиции, ныне служил у адвоката Тарусова помощником.

– Да, они с Диди. – Александра Ильинична в семейном кругу называла мужа по инициалам. – Готовятся к завтрашнему заседанию. Давайте провожу вас к ним в кабинет.

Дмитрий Данилович, увидев старого друга, отложил бумаги и вышел из-за стола поздороваться. Антон Семенович тоже поспешил навстречу бывшему шефу.

– Чай, кофе? – предложила мужчинам княгиня.

– Нет, спасибо, – отказался Крутилин. – Я буквально на секунду.

– Тогда не буду мешать…

– Нет, прошу вас, останьтесь. Дело у меня к вам ко всем.

Мужчины уселись в кресла, княгиня – на обитый кожей диван.

– Две недели назад у нас с Гелей родился сын, – сообщил Крутилин.

– Ура, поздравляем! – закричали присутствующие.

– Спасибо.

– А я и не знала, что Геля беременна, – призналась княгиня.

– Ну, весной мы это не афишировали, чтоб не сглазить, а лето Ангелина провела на даче. Вот вы и не знали.

– Сюрприз так сюрприз. А не выпить ли за него шампанского? – предложил князь.

– Выпьем обязательно. Но завтра. Я приехал позвать вас на крестины раба божьего Константина.

– Завтра с утра у нас суд, – с сожалением произнес Дмитрий Данилович.

– Очень важное заседание, – подтвердил Антон Семенович.

– Значит, покрестим вечером. В шесть пополудни вас устроит?

– Ну зачем же из-за нас переносить на вечер? – удивился Тарусов.

– Потому что без вас крещения не будет. – Крутилин встал и торжественно произнес: – Прошу вас, дорогие Антон Семенович и Александра Ильинична, стать нашему Косте восприемниками.

– Это такая честь, – прослезилась Тарусова.

– Так вы согласны?

– Разумеется, – произнесла княгиня.

– Конечно же, – сказал Выговский.

– Ну значит, завтра в шесть. А в какой именно церкви, я вам запиской сообщу, пришлю её с курьером. Решил сперва с вами сговориться. И очень