Таким образом, Селлерс занимается теперь расследованиемтипичного дорожного происшествия, при условии, что он отыщет пострадавшую идокажет, что ее действительно сбила машина.

В любом случае он не смог бы отыскать жертву, а если бы дажеи смог, то не сумел бы доказать наличие преступления. Из всего вышесказанноговытекает — козлом отпущения становлюсь я. Селлерс, конечно, не отнимет у менялицензию, но он не забудет мне этого по гроб жизни. Так вот, примите ксведению, что я не желаю быть мальчиком для порки.

— Сколько вы хотите? — неожиданно спросил он.

— Много.

— С шантажом у вас ничего не выйдет. Я не люблю шантажистов.

— Я и не говорю о шантаже. Я говорю о компенсации, нопрежде, чем мы перейдем к этому вопросу, мне хотелось бы знать, что все этозначит.

— Что вы хотите сказать?

— Вы инсценировали несчастный случай в Лос-Анджелесе. Вызаставили многих поверить в то, что женщина, которую мы назовем Филлис, сиделаза рулем той машины, умело подбросив полиции косвенные доказательства. Нам свами прекрасно известно, что никакого инцидента не было и что Филлис не могла втот момент сидеть за рулем. Поэтому единственная причина, которая моглазаставить вас пойти на такой риск, — это создать себе алиби. Другими словами,вы хотели продемонстрировать, что во время аварии либо вы, либо Филлис, а можетбыть и оба, находились в Лос-Анджелесе… Потому что вам во что бы то ни стало нужнобыло доказать, что вас не было в Денвере.

Вы решили из двух зол выбрать меньшее. В Лос-Анджелесе можнобыло отвертеться от уголовной ответственности, тогда как в Денвере сделать этобыло бы гораздо труднее. При желании я мог бы докопаться до сути. Я подозреваю,что здесь идет игра по-крупному, иначе вы не рисковали бы своей шкурой и своейрепутацией. Не исключено, что вы сбили кого-то на улице в состоянииалкогольного опьянения, а может быть, за этим кроется и кое-что похуже.

— Ну и? — спросил он.

Я поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги и заявил:

— Я буду сидеть так до тех пор, пока не узнаю всюподноготную.

— Вам это может не понравиться, — предупредил он.

— Догадываюсь, — спокойно отозвался я.

— Вы поставили меня в такое положение, что у меняпрактически нет выбора. Я просто не могу позволить, чтобы вы наследили здесь, вДенвере.

— Я на это и рассчитывал.

— Вы правы, — вздохнул он.

— В каком смысле?

— В том, что нам понадобилось алиби.

— Кому это нам? — наседал я.

— Филлис и мне. Главным образом ей.

— Значит, я угадал, когда предположил, что вы стремилисьизбежать более серьезного наказания?

Он кивнул.

— Что это было? — спросил я.

Он посмотрел мне прямо в глаза:

— Убийство.

Меня словно током ударило.

— Убийство?

— Да.

— Расскажите мне.

— Это был шантажист… Грязный, скользкий, хитрый,сообразительный, дьявольски умный и безжалостный вымогатель. У него быликомпрометирующие фотографии. И подлинные регистрационные карточки, которыезаполняют в отелях.

— Вы не пробовали с ним договориться?

— Его бы это не остановило.

— И что произошло потом?

Человек, сидевший напротив меня, нервно забарабанил пальцамипо столу и вздохнул.

— Я дал маху.

— Каким образом?

— Я хотел получить доказательства.

— И что вы сделали?

— Я должен был передать ему деньги, а он должен былпредставить доказательства.

— Вы встретились с ним?

— Да.

— Где?

— В меблированных комнатах. Он сам их выбрал.

— Вы отдали ему деньги?

— Да.

— Он не представил доказательства?

— Нет. Он сказал, что он их раздобудет и передаст мне потом,что они находятся в надежном месте и что он не верит, что я действую по добройволе. Он подозревал, что я могу навести на него полицию. Разумеется, это былачушь собачья, поскольку если бы я захотел, то обратился бы в полицию с самогоначала.

— И как же вы поступили?

— Я предложил ему коктейль, а Филлис подлила туда капли, откоторых сразу вырубаешься.

— Ой-ой-ой!

— Он выпил и почти сразу же заподозрил неладное.

Он потянулся к оружию, которое прихватил с собой, но я огрелего по голове… и он отключился. Взяв ключи от квартиры и оружие, мы направилиськ нему. Прошло не меньше часа, прежде чем мы обнаружили то, что нужно. Мызабрали все и вернулись, чтобы положить ключи обратно в карман.

— Он все еще был без сознания?

— Он уже отдал концы. Остановилось сердце.

Я на секунду задумался, потом спросил:

— И тогда вы позвонили Колтону Эссексу в Лос-Анджелес исказали, что вам с Филлис требуется железное алиби?

— Главным образом Филлис, — напомнил Бэджер.

— Понятно. Вам потребовалось алиби для Филлис, и нужно былосрочно создать его. Вам просто необходимо было доказать, что Филлис в это времябыла в Лос-Анджелесе.

— Правильно, — подтвердил он.

Я подумал, что теперь мне все ясно.

— Итак? — спросил Бэджер. — Хорошо ли я поступил, открыв вамвсю правду?

— Я сам об этом просил… Откуда вы взяли имя «Даусон»?

— Я его выдумал.

— Для чего?

— Мы с Филлис использовали его, чтобы обмениваться письмами.

— Вы женаты?

Он медленно провел пальцем по подбородку:

— И да и нет.

— Что это значит?

— Я женат… но мы давно не живем вместе. Она отправилась вЛас-Вегас, чтобы получить развод.

— В таком случае, — удивленно поднял я брови, — к чему вамбыло связываться с шантажистом?

— Ее адвокат — чертовски хитрый парень, — усмехнулся Бэджер.— Жена знала, что я завел себе девушку на стороне, но ничего не могла доказать.Она целый год не давала мне развода, пытаясь меня поймать. За мной по пятамследовали детективы… чего они только не перепробовали.