Вспомнив о поручении, Тухломон заспешил к Арею. К бывшемуначальнику он подходил нагленько и одновременно трусливо, вжимая голову вплечи. Оно-то, может, Арей и утратил свой иерархический вес, да только кулакего легче не стал. И именно этот факт вызывал у Тухломона безмерную грусть.

* * *

Некоторое время спустя нетерпеливо ожидавший Пуфс услышалснаружи оправдывающийся фальцет Тухломона, смешивающийся с гулким недовольнымбасом мечника. Слов было не различить, но через дверь это звучало примерно так:

– ДЫР! Тра-та-та! Тра-та-та-та! Тра-та-та! ДЫР! Тра-та-та!Тра-та-та-та! ДЫР-ДЫР! ХЛОП!

«Хлоп!» – это уже высказалась кабинетная дверь, решительнозахлопнувшаяся за Ареем. Тухломон остался за бортом.

Лучшему комиссионеру мрака стало обидно. Он задумчивопосмотрел на дверь и, не делая никаких явных телодвижений, точно парусникповлекся к ней любознательным ухом.

– А, советник! Что хорошего посоветуете, советник? – услышалон насмешливый голос Пуфса.

Что посоветовал советник, Тухломону узнать не пришлось. Егонежная ушная раковина ощутила неуютное дуновение, и, вскинув глазки, он узрелтусклое острие меча, пробившее дверь насквозь.

Намек был настолько прозрачным, что испытывать судьбу дальшекомиссионер не стал.

– Чего уставились, лупоглазые? Меча не видели? А нуработать, сестры, работать! – обратился он к заинтересовавшимся суккубам из«окошечной» очереди и, оскорбленно шмыгнув носиком, зашаркал в свой пахнущийкислым тряпьем кабинетик.

Не одного Тухломона испугало внезапное появление меча. Пуфсуоно тоже не пришлось по вкусу. Заметив это, Арей небрежно прокрутил в рукеклинок и, разжав кисть, уронил звякнувший двуручник на стол перед Пуфсом. Тотне то чтобы отдернулся, но неуютно поджался.

– Уронил! Я сегодня такой неловкий!

– Самоутверждаемся? Весь мрак уже тысячу лет ждет, пока тынаиграешься со своим кинжальчиком, – сказал Пуфс.

Арей посмотрел на Пуфса. Новый начальник сидел перед нимобвисший, сутулый, безмерно кислый, со склоненной вперед тяжелой головой инакручивал на палец тонкую бородку. Не человек, не страж, а ожившая картинка изиллюстрированного пособия по истории бюрократии.

«Ничего не ждет, ни на что не надеется, ничего не хочет, авсе равно гадит», – подумал Арей и с вызовом произнес:

– Я не наиграюсь, пока мне не отрубят голову.

По набрякшим фиолетовым мешкам под глазами у Пуфса прошладрожь.

– «К словам надо проявлять особую осторожность. Думая, чтошутит, человек нередко озвучивает свою жизненную программу». Двенадцатаяскрижаль света, – сказал он.

– Я не человек. Цитируем свет, а, Пуфс?

– Что из того? Тексты врага надо знать.

– Ага… Многие так говорят. А еще уверяют, что всеудовольствия надо хоть раз в жизни испытать и что от одного раза ничего небудет. И действительно: СОВЕРШЕННО НИЧЕГО уже не будет.

Пуфс насторожился.

– Это вы из-за Улиты, советник? О вас же заботился! Мне-тосекретарша ни к чему…

Услышав о Пуфсовой заботе, Арей не то усмехнулся, не тооскалился. Даже Пуфс не понял до конца, что означала эта гримаса.

– Она еще не приходила? – спросил мечник.

– Нет. Но придет, никуда не денется, – уверил его Пуфс. – Апока, дорогой советник, отгадайте загадку. Как называется часть тела человека,состоящая из черепной коробки и лица?

– Ну и формулировка! Голова, что ли?

– Словарь Ожегова, милый мой советник. Всего лишь словарь, –хихикнул Пуфс. – Так вот, чтобы вы поняли – именно это и нужно мне от МефодияБуслаева! Личико и черепная коробочка!

Озвучив имя, он быстро посмотрел на Арея, надеясь пойматьпервую его реакцию. На низком, со стрелкой темных волос лбу мечника собраласьскладка кожи. Вот собственно и все.

– Голова Мефа? Это просьба или приказ? – спокойно спросилАрей.

Пуфс растянул тонкие губы. Все же досадно, что мечниквоспринял все так спокойно. В конце концов, не каждый день тебя просят прирезатьсвоего любимого ученика.

– Хо-хо… Забыл, чем просьба отличается от приказа? Приказотдают тогда, когда не понимают просьб, – сказал карлик.

– Ну и чем же Лигулу не угодил Меф?

– Ну, милый мой советник! Это же так очевидно! Буслаев всебольше уклоняется. Наши шансы получить его силы уменьшаются. Если Меф умрет,пусть эйдос его достается свету – невелика потеря. Главное, что силы его раноили поздно найдут себе нового хозяина, а тот, возможно, окажется сговорчивее.Конечно, досадно, если Праша не получит всей мощи Кводнона до коронации, нолучше, как говорят деловые люди, «зафиксировать прибыль, чем совсем еелишиться». С Натой, Мошкиным и Чимодановым у нас сложилось удачно, а этонемало, – потирая ручки, заявил Пуфс.

Странная деталь: все, что говорилось им от себя лично,говорилось вяло и трусливо, с оглядкой. Зато распоряжения начальства онпередавал, бойко и значительно распахивая совиные глазки.

Арей больше не разглядывал карлика, а только своиквадратные, коротко подстриженные ногти.

– А что? Больше зарубить синьора помидора некому? – спросилон.

– Лигул хочет, чтобы это сделал именно ты. Какдоказательство твоей лояльности. Да и бой с Мефом будет равным, так что совестьне загрызет.

– Равным? – насмешливо переспросил Арей.

Пуфс развел ручками.

– Почему бы и нет? Он же твой ученик, верно? Ты его всемунаучил? Вот тебе и мусор за собой убирать!

Шрам на лице Арея дернулся.

– Мефодий все забыл, – сказал он быстро.

Пуфс сорвался со стульчика и забегал по комнате.

– Вот и нет. Он все вспомнил. Прасковья постаралась.Вторично вторгаться в его память свет не будет. И главное: запрещать Мефусразиться с тобой он не станет. Это мнение наших экспертов.

– Именно со мной или вообще с кем-либо из наших? –недоверчиво переспросил Арей.

– Именно с тобой, – охотно подтвердил карлик.

– Почему?

Пуфс запутался в бородке перстнем, неосторожно дернул, и унего заслезились глазки.