Едва Хилья со снижением помчалась прочь от пантеона смерти, Лесавесима спикировала к Лёлику, снова укрывшись за толстой бронёй машины — та ехала к ним, чтобы принять в свою утробу менее тяжело «раненых».

Элан с облегчением вздохнул. Пока всё неплохо…

— Змея-6 и Змея-7! Это Филин-1. — Ольга подобралась, услышав позывной своей пары. — Выдвинуться в точку Анна-Виктор 270, право 40. Змея-5, ваша позиция Анна-Борис 220, лево 50! Оказать помощь раненым! Как поняли?

— Вас поняли, Филин-1! — отчеканила совершенно спокойным голосом киборг и, перекрутив тело, стала отдирать перепуганную Нариолу от брони.

Принцесса цветов от увиденного зрелища тряслась, как от разрядов тока, вцепилась железной хваткой в крышку люка и мотала головой, неотрывно глядя на фантасмагорическое представление.

— Я туда не пойду!!! — пискнула она.

Ольга не без труда сдёрнула её на землю и, прикрывая своим телом, потащила в указанную точку, беспрестанно повторяя:

— Не бойся, я рядом!!! Всё обойдётся!!!

Их специально поставили вместе, ведь хрупкой девушке было почти не под силу таскать увешанных оружием бойцов. Рядом бежала пара Ханнеле-Лассава, обе достаточно сильные, неплохо знающие друг друга. Деолея не пожелала расставаться со своей подругой, Миррой, и они парой мчались, подгоняемые страхом, на левый фланг. Все ботаники вступали в дело…

Первая траншея стремительно пала под бешенным и умелым натиском батальона, взявшим укреплённые позиции почти без «потерь», но это была лишь разминка. Враг, прекрасно понимая, что авангард будет просто сметён лавиной огня, основные силы сосредоточил на следующих рубежах.

Атакующая сторона без паузы двинулась дальше, оставив за кормой лишь немногочисленные группы — не все огневые точки были подавлены, а кое-какие, вполне возможно, вообще не вступили в дело, дожидаясь момента, чтобы ударить в спину. Каток снова пошёл вперёд. Танки вели за собой пехоту, пехота зачищала и захватывала местность, тяжёлое вооружение поддерживало и тех, и других, сапёры запускали «Драконов», а те линией взрывов проделывали проходы в минных полях, комплексы ПВО боролись с воздушными целями (авиацию условный противник не применял, зато счёт сбитых ПТУРов и снарядов уже шёл на десятки!).

Эволэки то же стали действовать гораздо слаженней — первый шок прошёл, и в решениях появилась осмысленность. Они более чётко соблюдали правильную последовательность действий, не терялись на незнакомой местности, и утробы санитарных БТРов постепенно заполнялись ранеными средней тяжести. Лесавесима как угорелая носилась под пулями, не только поднимая тяжелораненых в небо, но и стаскивая их в укрытия — любая впадина, любой бугорок, давал искалеченному «солдату» лишний шанс выжить, не получив новую порцию свинца и стали. Хилья уже выполнила четыре рейса, и Ханнеле приказала было своей дочурке спускаться, чтобы не тратить силы понапрасну, но…

Вторая линия обороны, как и ожидалось, оказалась не только крепче, но и пострадала от артогня не так сильно — возможностей выявить важные цели у батальона было гораздо меньше. На этом рубеже противник оказал яростное сопротивление!

На боевые порядки наступающей стороны обрушился шквал огня из всех видов оружия, и работа медиков сорвалась в галоп. Элан уже начал сбиваться со счёта, сколько орущих окровавленных тел довелось обработать, но обязанность командира подразумевала умственный труд наравне с физическим. Приходилось одновременно выполнять тяжёлую работу санитара и руководить подчинёнными. На рубеже, где атакующая пехота оказалась прижатой к земле по всему фронту, быстро скапливалось большое число пострадавших, и сектор, отданный эвлэкам, не стал исключением. Лис беспрестанно получал доклады от своих соратниц, и честно пытался увязать действия группы в некую систему. Девушки, испуганные и уже порядком вымотавшиеся, перевязывали раны, перетягивали культи оторванных конечностей, как могли, останавливали хлещущую из перебитых артерий кровь.

Всё смешалось в кровавом кошмаре. Вой снарядов, взрывы, противный свист пуль, вжимающий в грязь самых отважных, команды вперемешку с проклятиями и руганью на всех частотах, и прорывающийся в хаосе военного эфира зов: «Санитар!!! Санитар!!!»

Элан каким-то чудом вклинился в непечатную беседу между экипажами бронетранспортёров, и сумел организовать конвейер из целых трёх машин: Лёлик и два БТРа засновали между передовой и эвакопунктом, по очереди загружая «раненых». Их было уже так много, что эволэки плюнули на координатную систему, и поступали проще, стаскивая «бойцов» по кучкам. Над головой наиболее пострадавших зажигались красные сигнальные огни, их распределением занимался старший любой пары, а эвакуировать старались по воздуху (сестрички на земле уже почти не задерживались). Те, кто ещё мог хотя бы теоретически потерпеть, отправлялись в тыл на броне. Эвакуацию легко раненых приходилось откладывать в долгий ящик — их кололи, ставили капельницы, используя в качестве подпорки для ёмкостей с физраствором воткнутые стволами в грязь автоматы.

Но оправился батальон быстро, и снова заработала смертоносная карусель — врага били всем, что было под рукой, неплохо взаимодействуя друг с другом, и царица полей, пехота, перетекая из воронки в воронку, при поддержке танков снова двинулась вперёд.

Новый взрыв. Ракета, прорвав систему защиты, попала в танк. Сноп искр и раскалённых до бела капель металла, летящие во все стороны куски сработавшей динамической защиты. Но, тандемная боевая часть смертоносной оперённой сигары пробила броню. Машина, тяжело взвыв умирающим двигателем, застыла на месте, и из люков показались трое танкистов, но, опережая оглушённых, контуженых «людей», радуясь обретённой свободе, на волю, в богатый кислородом воздушный океан рвануло пламя.

Жуткий крик трёх живых факелов резанул по натянутым нервам. Элан и Афалия, бросив перевязывать простреленное предплечье «бойца», понеслись к пылающей машине, на ходу срывая замки с рюкзаков. Им на помощь, не обращая внимания на свинцовый дождь, бежали Мирра и Диолея. Танкисты катались в жиже, пытаясь сбить пламя, пожирающее их живьём, и эволэки вмиг накрыли их одеялами, обрезав доступ воздуху, прижав вопящих «людей» к земле.

Как только пламя умерло, и погасившая его ткань отлетела в сторону, взгляду открылась жуткая картина — ноги командира танка и наводчика превратились в обугленные головешки, сильно обожжены руки, водитель выглядел получше, но не на много.

Элан не выдержал вида чудовищных ожогов и тошнотворного запаха дымящейся плоти. Его рвало, не переставая, хотя уже было просто нечем — ещё в начале боя всё содержимое желудка непроизвольно вышло наружу. Диолея так же не сумела сдержаться, а Афилия сначала вроде поборола приступ, но потом всё произошло по ещё более плохому сценарию — девушку из высшего общества вытошнило прямо на раненого. Только Мирра держалась молодцом, развернув специальные коконы — они приняли в свои объятия обожжённые тела, оградив их от жуткой грязи, что хлюпала под ногами. Действовать приходилось с величайшей осторожностью — «танкистам» и без того досталось, а факт того, что это были не живые люди, а лишь ходячие манекены, до уставшего от чудовищных сцен разума не доходил, настолько искусно было сымитировано их поведение. Три тела беспрестанно оглашали округу леденящими кровь воплями.