– У меня есть пустая квартира, – сообщил я.

…Пристроив Лизу в трешку Гольдина, я снова набрал номерЭдика.

– Йес, – пробурчал тот.

– Извини, опять Ваня Подушкин тебя тревожит.

– Ну?

– Ты спишь? У вас же день начался.

– У меня выходной, – чихнул Эдька, – впрочем,теперь уже все равно. Говори.

– Видишь ли, одна из моих любовниц беременна, жить ейнегде, а снять квартиру очень…

– Ваня, – перебил меня Эдька, – здесь, вАмерике, продают чудесное средство, попьешь таблетки и станешь как новенький,маразм в обнимку со склерозом покинут тебя. Уже один раз ты будил меня,несчастного, по поводу сей совершенно незначительной проблемы, напомню своислова: квартира не нужна, возвращаться в ближайшие годы не собираюсь, пустьтвоя беременная живет у нас спокойно.

– Мой мозг не поражен старческими изменениями!

– Да?

– Пару часов назад я говорил с тобой о Вере, которуюотвел в однушку Сони, а сейчас речь идет о Лизе, ее я хотел поместить втрехкомнатную.

Эдька издал звук, сильно напоминающий хрюканье.

– Их две?

– Да.

– И обе беременные?

– Верно.

– Ну ты даешь!

– Так уж вышло.

– Просто какой-то племенной осеменитель, – заржалГольдин, – впрочем, извини. Ты, наверное, теперь примкнул к крылу людей,которые считают, что в России неблагоприятная демографическая обстановка, решилпоспособствовать решению проблемы народонаселения? Очень патриотично!

– Хватит издеваться!

– Это вульгарная зависть, – веселился Гольдин, –лично у меня уже отсутствует юношеский задор, жить одновременно с двумя телкамия завязал давно.

Мне пришлось выслушать все подколы друга, в конце концовЭдик заявил:

– Пусть вселяется, нет проблемы, только смотри, чтобыони не подружились и не выяснили, кто папочка их нерожденных деток,квартирки-то рядом.

– Подобное исключено! – заорал я.

– Ну-ну, – хихикнул Гольдин, – кстати, у меняеще дача пустует. Так вот, коли завтра подселишь туда очередную мадам с пузом,сделай одолжение, не трезвонь, заранее разрешаю использовать фазенду. Радистарого друга я готов на все, Сонька и Сарочка умрут, когда узнают!

– Не говори им ни слова, – взмолился я, –может, еще и обойдется, мне шум ни к чему.

Гольдин хмыкнул.

– Ладно, смолчу, только по поводу сохранения тайны необольщайся, бабы сами растреплют, кстати, Николетта в курсе?

– Она знает лишь о Вере.

– А о второй?

– Нет.

– И как отреагировала твоя маменька, услыхав оперспективе стать бабушкой?

– Пока молчит, не звонит, не скандалит, не требуетуложить ее в клинику, – объяснил я.

Эдик закашлял.

– Тут, в США, есть очень красивые украшения для могил,в Москву пока подобные не поставляются, куплю и пришлю. Экстравагантный венокиз бисера, весьма оживит твое захоронение.

Я захлопнул крышку мобильного. Хорошо, когда есть такиеверные друзья, как Эдька. Конечно, он сейчас от души веселился, но ведь и помогмне решить проблему. Ладно, можно временно перевести дух и заняться наконец-тоработой. О том, как выбираться из сложной ситуации двойного отцовства, яподумаю завтра.

К дому заказчицы элитной сумочки я подкатил около восьмивечера. С одной стороны, поздно, с другой – еще вполне приличное время длянанесения визита.

Поглядев на клочок бумаги, я набрал телефон и, услыхавтихое: «Алло», бодро воскликнул:

– Позовите, пожалуйста, Галину Леонидовну.

– Вы не туда попали, – вполне вежливо ответиланезнакомка.

Что ж, случаются подобные казусы, я вновь потыкал в кнопки.

– Можно Галину Леонидовну?

– Молодой человек, вы снова обратились не туда,аккуратно пользуйтесь телефоном.

– Извините, но, очевидно, сеть барахлит.

– Ну-ка, назовите номер.

Я продиктовал цифры.

– Это мой, – констатировала женщина, – янедавно сим-карту купила, ваша знакомая попросту сменила номер.

Я не стал расстраиваться, сейчас поднимусь на пятый этаж ипоговорю с Галиной Леонидовной без предупредительного звонка.

Вход в подъезд охранял домофон, я помедлил секунду у двери,чтобы сообразить, как ответить на вопрос: «Кто там?», – поднял руку и отшатнулся.

Железная дверь распахнулась, выпуская наружудевочку-подростка с собакой на поводке.

– Пожалуйста, дяденька, – вежливо сказалобеспечное дитя, – входите.

Я поблагодарил школьницу и прошел к лифту. Наверное,следовало предупредить воспитанного тинейджера о соблюдении правилбезопасности, но я малодушно промолчал. В конце концов, за детей отвечаютродители.

Галина Леонидовна оказалась столь же беспечна, как и толькочто встреченная мною школьница. Забыв даже спросить, кто там, она мгновеннораспахнула дверь в квартиру и приветливо улыбнулась.

– Здрассти.

Я окинул взглядом крепкую, если не сказать полную шатенку ииспытал легкое разочарование: на стройную блондинку Франсуазу хозяйка совсем непохожа.

– Вы к кому? – улыбалась тетка.

– Хотелось бы поговорить с Галиной Леонидовной.

– А хозяева уехали в Италию, – бойко ответилабабенка, – я ихняя прислуга, меня стеречь добро оставили.

– Вот незадача, – пробормотал я.

– А чего случилось? – жадно поинтересоваласьдомработница.

Я быстро оценил ситуацию и вытащил удостоверение. Но не то,где на обложке написано «Милосердие», а бордовую книжечку, украшенную золотымгербом.

– Разрешите представиться, начальникследственно-розыскного отдела Иван Павлович Подушкин.

– Ляля, – испуганно представиласьполомойка, – ой, милиция.