Почему не ко мне, не к Тосе, про Розу я уже не говорю.

Как они адрес твой узнали?

Пупс, видимо, в происходящем немного разбирался, во всякомслучае, он понял, о чем я говорю, и замычал, потрясая кулаком.

— Лариса, глянь, что там у него? — попросила я.

Лариса разжала кулак Пупса, и на пол выпала смятая бумажка.Лариса разгладила ее и прочла.

— Мой адрес, — сказала она, — теперь понятно, почему его комне привели.

— А что они сказали, ребята эти? Это не они его так напоили?

— Не думаю, — покачала головой Лариса. — Они сказали, чтонашли Пупса на улице в совершенно беспомощном состоянии.

— Не называй его Пупсом, — посоветовала я, — он наспонимает. Правда, Витя?

Пупс энергично замотал головой, но тут же взвыл, думаю, отболи.

— Боже, — воскликнула я, — сердце кровью обливается, на негоглядя. До чего довел себя человек. А ведь совсем недавно былобразцово-показательным мужчиной. Вот к чему приводит алкоголь. Кстати, нет лиу тебя выпить? Столько горя я не переживу.

Лариса забеспокоилась:

— А что случилось?

— Как — что? — удивилась я. — Сначала ты, потом Пупс. Этоужасно по отдельности, а вместе — просто невыносимо.

— А что — я? — падая духом, спросила Лариса.

— Ну как же, Юля мне рассказала про стрелу и картину…Кстати, ты в последние дни носила шляпку?

— Да, носила.

— Покажи-ка мне ее.

Лариса неуверенно глянула на "Пупса. Я поняла, в чемпроблема, с ростом Ларисы невозможно достать с вешалки шляпку, не наступив наПупса. Слава богу, у меня таких проблем нет и быть не может. Я, не подходя кПупсу (длина рук позволяет), достала шляпку и, не сходя с места, внимательноосмотрела ее.

— 0-ля-ля, — сказала я.

Иногда люблю блеснуть французским.

— Что такое? — насторожилась Лариса.

— В шляпке дырка, что говорит нам…

Впрочем, я не стала расстраивать Ларису. Бедняжка и без тоговся на нервах.

— Пойдем выпьем кофе с коньячком, — предложила я и повела еена кухню.

— Так Юля тебе все рассказала? — спросила Лариса, разливаяпо чашкам дымящийся ароматом кофе.

— Не все, а лишь то, что узнала от тебя, — уточнила я. —Боюсь, и ты не все знаешь.

— В шляпке дырка, — бледнея, произнесла Лариса. — В шляпкедырка, все как у Тоси. Даже упала картина.

— Ты знаешь и про картину? — удивилась я.

— На следующий день Тося мне позвонила и все рассказала, каквы искали картину, как нашли ее под столом, как поехали к Розе…

— Ты и про Розу знаешь? — ужаснулась я.

— Да, я третья. Сначала Роза, потом Тося, потом я.

Тося высмеяла Розу, я высмеяла Тосю… Что же со мной теперьбудет?

Бедная Лариса.

— Уверена, что ничего, — сказала я.

Лариса с надеждой посмотрела на меня и, нервно заикаясь,спросила:

— П-почему т-ты уверена?

— Сама подумай, тому, кто так точно умеет промахиваться,ничего не стоит в цель попасть, но он этого по какой-то причине не делает,следовательно, его цель не ваши шляпки.

— Б-боюсь, что мы.

— И не вы. Роза до сих пор жива. С тех пор, как упалакартина, на нее никто не покушался, следовательно, можешь жить спокойно. Твоякартина тоже упала, значит, покушения прекратятся.

— Правда?

— Поверь моему опыту. Тося тоже жива. Прошло пять дней, и нанее больше ни разу не покушались. Все как с Розой. Кстати, где та стрела,которой якобы пытались тебя убить?

— Что значит — якобы? — обиделась Лариса.

— Ну не убили же, следовательно, можно предположить, что нехотели, — пояснила я. — Так где стрела?

— Лежит в прихожей.

Я рассердилась:

— Что за мода у вас с Розой бросать стрелы в прихожей! Этоже улика!

Лариса к моему заявлению отнеслась скептически и спросила:

— Против кого?

— Пока не знаю, но стрела может пригодиться.

Принеси ее сюда.

Лариса нехотя поднялась из-за стола и вышла в прихожую.Вскоре оттуда донесся ее удивленный крик:

— Стрелы нет!

— Так я и знала, — воскликнула я. — Ты хоть ее рассмотрела?

— В общем, да, — возвращаясь, ответила Лариса.

— Не заметила, на конце она была жеваная?

— Вроде да.

— Точно, так и есть, — заключила я. — Та же стрела.

Роза ее жевала. Ты же знаешь Розу, все сует в рот.

Лариса кивком подтвердила, спросив:

— И что это значит?

— Что у нее сохранились детские рефлексы.

— Да нет, я про другое, — рассердилась Лариса. — Что изтого, что стрела та же?

— В тебя стреляли утром или вечером?

— Рано утром. Я вышла из подъезда, а стрела просвистела мимои вонзилась в дверь. Так что из того, что стрела та же? — повторила Лариса свойвопрос..

— Впрочем, какая разница — утром стреляли или вечером, —невзирая на ее вопросы, продолжила я. — Главное, что промахнулись.

— Ты скажешь мне или не скажешь?! — рассердилась Лариса.

— Пока сказать могу лишь одно: Тося не крала у Розы этустрелу. Ведь шляпку твою прострелили как раз в тот день, когда Тося стяжелейшим похмельем лежала дома. Накануне мы крепко выпили.

— Я точно не помню, когда в меня стреляли. Даже поверить немогу, что это действительно произошло со мной. Брр! Дикость какая.

— Я знаю, — заверила я. — По времени все сходится. В тебястреляли в субботу.

— Но кому это нужно? — заламывая руки, вопросила у люстрыЛариса.

— Меня это тоже интересует, — обратилась к люстре и я. —Лариса, скажи честно, у тебя есть враги?

Она отшатнулась:

— Откуда им взяться?

— Кто знает. Вот у Тоси, к примеру, много врагов.

Во всяком случае, она так считает.

— Нет у Тоси врагов, кроме Юли, — воскликнула Лариса и тутже прикусила язык.