— Кле-еен ты мой опавши-ий, — пьяно грянула я, но Розавозмущенно меня оборвала.

— Да, уверена, — сказала Роза. — Это та самая стрела,которой меня чудом не убили.

— Почему ты так уверена? — удивилась я.

— Да потому, что я ее грызла, понимаешь, нервничала игрызла. И эта стрела была обгрызена.

Да, есть у Розы такая привычка, Роза, как маленькая, все врот сует и грызет-грызет…

— В тот день, когда пропала стрела, в твоем доме были Тося,я и Маруся?

— Да, — подтвердила Роза, — и сегодня были только вы: Тося,ты и Маруся. Раз на Тосю покушались, значит, она не в счет. Остаетесь вы сМарусей. Ты не брала стрелу?

— Зачем она мне?

— Может, Саньке взяла?

— Чтобы он этой стрелой мне в глаз засандалил?

Я еще не выжила из ума, чтобы тащить в дом такие опасныепредметы. Ты еще ядерную бомбу ему принести предложи. Нет, стрелу я не брала,могу поклясться хоть на Коране.

— Тогда остается Маруся" — развела руками Роза. —Тосю-то мы исключили.

— Это ты ее исключила, — напомнила я. — И зря, Тося тожемогла спереть стрелу.

— Но на нее же покушались…

— Ты что, не знаешь нашу Тосю? Она соврет — недороговозьмет. Ты видела, как в нее летела стрела?

Роза растерянно покачала головой.

— Вот и я не видела. Тося запросто могла слямзить у тебястрелу, а потом устроить эту отвратительную сцену в универмаге. Что может бытьпроще? Воткнула стрелу в деревяшку, пристроила свою пустую голову рядом с ней иподняла визг. А мы из кожи вон лезем, гадая, как это убийце удалось выстрелитьиз арбалета прямо в толпе. Произведя на нас впечатление, Тося вернулась домой,проделала дырку в шляпке, ты же ей показывала свою, вот она точно такую ипроделала, а потом начала прикидываться жертвой. С картиной проще простого:веревку подпили и жди, когда картина грохнется.

На Розу моя речь произвела сильное впечатление, ее озорнаямордаха потемнела и погрустнела, что бывает редко, такое уж у Розы задорноемальчишеское лицо.

Актрисы с такими лицами становятся травести и до пенсиииграют пионеров, так много в них оптимизма.

В Розе тоже много оптимизма, несмотря на то, что она нетравести, а гинеколог — помощник бога.

— А зачем Тосе устраивать нам спектакли? — спросила Роза.

Я развела руками:

— Вот уж не знаю.

— Думаешь, она как-то связана с убийцей?

— Сомневаюсь, может, просто решила над тобой подшутить, дазаодно и над нами. Ты ей рассказала про покушения, про картину, она намотала наус, слямзила стрелу и пошла нас разыгрывать. Что, не знаешь Тоську? Будет потомпо всему городу эту байку таскать, как она нас наколола, а все будут ржать и внас пальцами тыкать. В общем, так, — приказала я, — что бы она ни рассказывала,ты, Роза, не реагируй. Усмехайся, и все, пускай эта Тоська обломается. Яуверена, она еще много розыгрышей замыслила, ведь не зря же она снова слямзиластрелу.

— Да, ты права, — согласилась Роза. — Тоська действительнорешила нас разыграть. Ну, держись, Тоська, фиг что у тебя получится.

И Роза скрутила ловкую комбинацию из трех пальцев.

— Вот и чудненько, — обрадовалась я. — Тогда провожай меня,пойду Саньке сказку читать, если он еще не заснул.

— Может, чайку попьем? — загрустила Роза.

Она явно не хотела оставаться одна.

— Нет-нет, спешу, — разочаровала я ее. — Уже поздно, иСанька…

Как все нормальные женщины, мы с Розой еще минут десятьпоговорили в прихожей, потом минут двадцать прощались, а потом появился ееПупс.

Пупс так странно выглядел, что мы не сразу его узнали. Начнус того, что от него страшно несло перегаром — даже я услышала, хоть и сама былазаправлена алкоголем. Плащ Пупса был измят, шляпа сидела косо, на щекахкустилась трехдневная щетина… Очень живописная картина.

Роза отшатнулась и схватилась за сердце.

— Ты же должен быть у Соболева! — закричала она. — Где же тытак нажрался, скотина?!

— Пошла вон! — отталкивая жену, сказал Пупс и, не разуваясь,проследовал в свою комнату.

Роза смятенным взглядом уставилась на меня. Такое Пупспозволил себе впервые. Я пожала плечами, давая понять, что даже помыслить немогла увидеть Пупса дерзким таким. Однако времени на постижение происходящего унас не было, события развивались стремительно, причем по весьма причудливомусценарию.

Пупс повел себя еще более рискованно. Он вышел из комнаты ипрезрительно бросил Розе:

— Денег дай!

Роза, не привыкшая к такому обращению, так растерялась, чтоспросила:

— Сколько?

— Сто баксов, — приказал Пупс.

И Роза дала. Да, да, она дала этому озверевшему пьяномуПупсу сто баксов, и он тут же без всяких объяснений с ними и отчалил. Я неповерила своим глазам и закричала:

— Да на фига же ты ему сто баксов дала? Зачем ты этосделала, глупая? Он же, негодяй, их сейчас же пропьет!

— И это в то время, когда мы собрались покупать квартиру, —всхлипнула Роза. — Тося купит, а мы нет.

Естественно, что после такого поворота я уже уйти никак немогла, пришлось успокаивать Розу.

— Раз он такой, давай и мы выпьем, — сказала я, — тем болеечто мне пора опохмеляться.

— И то верно, — обрадовалась Роза, — тем более что мы такредко пьем.

— Не чаще раза в неделю, — согласилась я. — И тонерегулярно.

— Тем более что завтра выходной, — добавила Роза.

— И Женька на дежурстве, — вспомнила я.

Мы выпили. Слава богу, поговорить нам было о чем, а тут ещеэтот инцидент с Пупсом.

— Я ему покажу! — пьяно грозила Роза. — Пускай толькопридет, пускай только явится.

Я с опасением подумала, что в таком состоянии она и в самомделе может показать ему что-нибудь не то, и решила дождаться Пупса, чтобы вслучае чего погасить семейный скандал в самом зародыше.

Ждать пришлось не так уж и долго. К полуночи Пупс объявился.Вид у него был значительно лучше, чем в первый его приход: шляпа надета по всемправилам элегантности, плащ, как обычно, щегольски свеж, щетина тоже исчезла. Опрежнем Пупсе напоминал лишь легкий коньячный перегар.

Мы с Розой недоуменно переглянулись.