– Я сделаю проще для тебя, – проговорил Малакар,когда они расположились на кушетках перед шаром, который смонтировали. – Яскажу тебе – через Шинда – когда будет необходимо. Потом, все что ты долженсделать – нажать на контроль и схватить это.

– Что должно, кажется подразумевать умеренно сильныйэлемент сознания с вашей стороны. Такое неизменно мешает силе и чистотевидения. Вот почему я предпочитаю использовать мои собственные наркотики, сэр.

– Не беспокойся. Оно будет сильным и чистым.

– Как долго ты это будешь чувствовать перед как этоможно будет запомнить?

– Возможно минут пять. Это приходит как вспышка, ноостается достаточно долго, чтобы ты активировал контроль и запечатлел видение.

– Я попытаюсь, сэр.

– Вы должны добиться, мистер Морвин. Это приказ. Вне сомнения,что даже попытка для вас будет трудна. Но я хочу этого – там, передо мной –когда проснусь.

– Да, сэр.

«Шинд?»

«Да, Капитан. Я наблюдаю. Он еще раздумывает. Сейчас хочетзнать, почему ты желаешь этого и чем это будет. Не сумев прийти к какому-либозаключению, он пытается на мгновение отбросить эти вопросы. Скоро он будетзнать, говорит сам себе. Теперь пытается расслабиться, последовать твоемуприказу. Он очень напряжен. Его ладони вспотели, и он вытер их о брюки.Регулирует свое дыхание и удары сердца. Его разум становиться более мирнымместом. Поверхностные мысли рассеиваются. Сейчас! Сейчас… Он проделывает что-тосо своим сознанием, за чем я не могу уследить, понять. Я знаю, что он готовитсебя к проявлению своего особого таланта. Теперь он действительно расслабился.Знает, что готов. Нет напряжения. Он разрешает себе пофантазировать. Мысливозникают непроизвольно, исчезают как прихоть. Шепот, обрывки разговоров, оченьличное, ничего конкретного…»

«Продолжай за ним следовать…»

«Я продолжаю. Подожди. Что-то, что-то…»

«Что такое?»

«Я не знаю. Шар – что-то о шаре…»

«Этот шар? Тот который мы сделали?»

«Нет, шар, кажется, только служит стимулом, теперь онрасслабляется и появляются независимые ассоциации… Этот шар… Нет. Это другое.Отличное…»

«На что похоже?»

«Большое и со звездами на заднем плане. Внутри…»

«Что?»

«Человек. Мертвый человек, но он двигается. И также многовсякого оборудования. Медицинского оборудования. Шар – это корабль – егокорабль. Б Коли…»

«Пелс. Мертвый доктор. Занимается патологией. Я читалнекоторые его записки. Что он?»

«Морвин ничего, событие уходит из его сознания, и шепчущиемысли закрадываются снова. Но что-то там есть для меня. – Мое сновидение.Сновидение, о котором я предупреждал тебя, то, что я говорил, что он несет –это что-то похожее. Или связано с ним.»

«Я должен узнать.»

«Не от Морвина, он не знает. Это просто факт, что знание,которое тебе нужно, соединено с Пелсом, и что он в твоем присутствии размышляето мертвом докторе, который угрожает тебе. Я – Капитан, прости меня! Япосредник! Расскажи я тебе о моем сне неделю назад, хотя, правда, разгляделэтот ключ только теперь и рассказал тебе об этом, не было бы опасности. Путь крешению идет через Пелса, не через Морвина. Я оставил полную тишину. –просто уклонился от соединения с мертвым доктором.»

Странно. Очень странное сплетение. Но мы узнали информацию,которую желали. Мы сможем поработать с ней позже. Давай не будем откладывать.Изгони Пелса из своих мыслей и никогда не вспоминай о нем.

«Не теперь, Шинд. Сейчас ты должен помочь мне пройти черезпамять своего брата.»

«Очень хорошо. Я помогу тебе, но…»

«Сейчас, Шинд.»

А затем он оказался там снова, двигаясь вдоль островковбиблиотеки мозга брата. В ней каждое создание, переживающее целую палитручувств от смутных до рождения до настоящих бессознательных, лежало перед ним.Он прошел через страшное воспаленное пятно, через которое проходил ранее.Определив это, начал подвигаться ближе. Вздрагивая от боли страха смерти,кошмарного места, он переборол себя, чтобы протиснуться глубже внутрь. Это былсон Тава, что пришел раньше, но свойства сохранения памяти подвесило его там,как все другие, в галерее его агонии. Спирально перекрученное уродливое пятно сдвумя ответвлениями, будто извивающимися ногами, все прошитое линиями пламени,как от хвоста зеленой кометы; призрачные молнии около дна очерчивали смутное,похожее на лицо, пространство – Малакар не знал доселе подобного создания –отвратительное лицо – пространство лежало между мгновениями жизни и смерти,красные слезы устремлялись от него во всех направлениях, падая на пятно и заего пределы, на призрачную серебряную поверхность кристалла или тонкого язычкасеребряного пламени. В центр всего этого, из своей собственной памяти, Малакаршвырнул главную карту ОЛ, где каждое солнце было таким смутным – как клетка вумирающем теле! Это заняло мгновение, и Малакар проговорил:

«Теперь, Шинд!» – и услышал вопль Морвина. Но также услышал,что насадки ожили.

Он выполнял то, от чего сам тоже орал; и продолжал пока Шиндне вытащил его. Затем мгла, словно молния, вонзилась в него.

Мир, названный Клич удалялся за его спиной. Через несколькочасов он должен оказаться за пределами этой маленькой системы и войти всубпространство. Он отвернулся от консоли и принес длинную, тонкую сигару иззапаса, что сделал, взяв их из конторки мертвецов, там, в космическом портумертвецов.

Все продвигалось намного быстрее на этот раз, проходилочерез большие площади практически мгновенно. Что это было? Он не смог дажеузнать условий. Могло случиться так, что он стал местом размножения новыхзаболеваний?

Хейдель зажег сигару и улыбнулся.

Его язык был черен, склеру глаз покрывала желтизна. Оченьмало здоровой ткани теперь можно было заметить на его теле. Он стал бесцветноймассой язв и припухлостей.

Хейдель захихикал и выдохнул дым, когда его глаза упали наего отражение в увлажнившемся экране слева.

Он прекратил хихикать, и улыбка медленно сползла с лица. Онотложил сигару и наклонился вперед, изучая лицо. Это впервые, когда Хейдельвидел его с тех пор – Когда? Где? Италбар, конечно. Где это все началось.

Он рассматривал линии, что выглядели как пожарища, темныерубцы, пересекающие щеки.

Что-то внутри него решалось в тот момент, приближало своипальцы к его желудку и сдавливало.

Он отвернулся от экрана, дыхание участилось. Внезапно онобнаружил, что болен. Руки задрожали.