«Будет голосование за статус Лиги, внезапно, перед самымконцом сессии. Страсти, накалившееся вокруг его смерти могут послужить напользу. Он был популярным человеком. Героем.»

«И он был уставшим и более чем израненным. Это будетнасмешкой…»

«Да. Слухи требуют тщательного контроля. Реставрация планеты– дома, как части ДиНОО, также послужит на пользу. У меня не будет возможностииметь работу пару лет, но я выберу время, чтобы дать объявление по всемправилам. Коммерческие соглашения, по которым я долгое время вел переговоры,также станут достоянием гласности.»

«Тогда это правда, что они говорят о тебе.»

«Что?»

«Ничего. – Что станет с ван Химаком?»

«Там транспорт для него, как бы то ни было, но я узнаюпервое, что он скажет Пелсу. Если он пожелает, он может переместиться в клиникуна Хоумфри, и Пелс может лечь на орбиту и предоставлять консультации.Фактически, как один из немногих, которые имеют представление, что здесь вдействительности произошло, это может быть очень хорошим местом для него – до ипосле голосования – и, да, я родился на Земле много лет назад.»

– …Мягкий, – сказала Джакара, наклонившись, чтобыпогладить Шинда.

– И теплый, – добавил Шинд. – Удобный дляпользования в такую погоду. Я думаю, Джон вернется. Почему бы тебе не сказать,куда ты хочешь отправиться?

Джакара посмотрела на приближающуюся фигуру, потом:

– Джон, – позвала она, – возьми меня назад, взамок с феерией. На Землю.

Морвин взял ее за руку и кивнул.

– Пойдем, – проговорил он.

Однажды пришла весна, кружащаяся и пятнистая, мягкая, нежнозеленая и бурая, росистая, с птицами, описывающими круги в голубизне, изливаясуматошные ноты любопытства; с бризом соленым и прохладным с моря, чтонакатывает так же как накатывал пять тысячелетий назад; и с огнями мира,которые содержались в надлежащих камерах, глубоко под их ногами, когда онипроходили медленно, среди деревьев, по полям, по свежескошенным холмам.

Прогуливаясь внутри сферы своих желаний, он думал о Пелсе,он думал о музыке, невидимой, невесомой, согласующейся в соответствии стерминами своей собственной логики. Он не думал о Фрэнсисе Сэндоу, Хейделе ванХимаке или даже о Капитане, ведь она только что сказала: – Какой прекрасныйдень. – И, да, он думал, что облако в небе, белка на ветке, девочка, ипусть этого будет больше, пусть будет больше.