Разрядившееся оружие выскользнуло из его пальцев. Он ощутилсебя попавшим в сновидение, среди вселенского кошмара. Двигаясь, неподвижный,думая без мыслей, его разум переплетался в обратном потоке и, когда почтизахлебнулся в переваривании нахлынувшего сновидения, он схватил образ и уловилсвое желание. Ведомый на этот раз ужасом, что полыхал как огонь через комнатыего существования, он обнаружил, что владеет силой, какой не обладал никогдапрежде, ударив ею по женщине-суррогату.

Ее выражение изменилось, все следы веселья исчезли. Ее фигурасократилась, линии исказились, выгорая и снова появляясь. С каждым мигом, когдачерты размывались, перед его взглядом мелькал человек, теперь лежащий на земле.

Стенания боли заполнили его мозг. Потом это ушло, она ушла ив конце концов это был он.

– Стой!

Малакар обернулся.

– Что случилось?

– Теперь ничего, – ответила она. – Но мы ужепришли. Время вернуться на катер. Мы уходим.

– О чем ты говоришь? Что произошло?

Джакара улыбнулась.

– Ничего, – повторила она. – Теперь ничего.

Однако, когда он смотрел на нее, то не мог отделаться отощущения, что что-то изменилось. Это отняло у него несколько секунд, чтобыосознать свое впечатление. Первое, что его поразило, ее спокойствие, выраженноевсем внешним видом. Ему пришло на ум, что он никогда еще не видел, чтобы чертылица Джакары были так приятно оживлены, и эта ее поза, манера держаться,которые являлись жесткими напряженными, полувоенными до этого момента. Ее голостоже изменился. Вдобавок к мягкости, звучности, теперь он был наделенспособностью повелевать, нежностью, цельностью и жизнерадостностью.

Еще в поисках правильного ответа, он сказал, просто:

– Я не понимаю.

– Конечно нет, – ответила она. – Но тывидишь, нет причин продолжать поиски. То что ты разыскивал – здесь. Человек,ван Химак, больше не может быть использован, теперь, ведь я нашла местополучше. Мне нравится Джакара – ее тело, ее страсть – и я собираюсь остаться сней. Вместе теперь, мы выполним все твои желания. И даже больше. Много больше.Ты будешь иметь твои болезни, твои смерти. Ты увидишь последнюю стадиюлихорадки, жизнь, покой, который придет. Давай теперь вернемся к катеру иперенесемся в густонаселенное место. К тому времени, когда мы достигнем его, ябуду готова. Ты будешь свидетелем спектакля, который удовлетворит даже такойискушенный ум, как твой. И это будет только начало…

– Джакара! У меня нет времени для шуток! Я…

– Я не шучу, – проговорила она мягко, приближаяськ нему и поднося свою руку к его лицу.

Она прошлась кончиками пальцев по его щеке, и выше, подведяих к виску. Его парализовало видение кровавой бани, что пронеслось через егомозг. Смерть, умирающие были повсюду. Симптомы лихорадки проносились перед ним,выступающие на телах без числа. Он видел целые планеты вращающиеся в тискахэпидемий, видел миры, окоченевшие и бесплодные, без признаков жизни, улицы,дома, здания, мертвые поля, заполненные трупами, тела, качающиеся на волнах впортах, перекрывшие сточные канавы и ручьи, раздутые, разлагающиеся. Всевозраста и полы были разбросаны как после жатвы урагана-убийцы.

Он почувствовал себя дурно.

– Мой бог! – выдохнул он. – Кто ты?

– Ты видишь то, что искал, и все еще не узнаешь?

Он отшатнулся.

– Есть что-то неестественное здесь, – проговорилон. – Голубое божество, как сказал Сэндоу…

– Как ты удачлив, – произнесла она, – и я тоже.Ты значительнее чем те предыдущие мои помощники, и мы имеем общие цели…

– Как ты захватила личность Джакары?

– Твой слуга Шинд связался с ее мозгом, когда язаметила его. Она была предпочтительнее человека, которого я знала. Я вышла.Хорошо иметь этот пол снова.

«Шинд! Шинд!» – позвал он. – «Где ты? Что случилось?»

– Твоим слугам нездоровится, – проговорилаона. – Но в них более нет нужды. Фактически, они должны остаться. Особенночеловек Морвин. Идем! Мы должны вернуться на корабль.

Но слабо, очень слабо, как собака скребется в дверь, Шиндкоснулся его мозга.

«…Прав… Сэндоу – был прав… Я видел разум – это выше моегопонимания… Уничтожь ее…»

Еще дрожа, Малакар нащупал свою кобуру…

– Сожалею, – проговорила она, – Это моглобыть чудесно. Но теперь я могу пойти и одна – и, боюсь, я должна.

…И он осознал, что уже слишком поздно, так как Джакарадержала оружие в своей руке.

Клочья сознания вздымались на черной волне, падали,поднимались снова. Стремительней теперь, дальше ввысь. Потом вниз. Вверх…

Глаза Морвина упали на пистолет.

Еще перед тем, как он полностью осознал, что он такое, егорука нащупала и схватила оружие. Холодная согласованность ладони и покрытойрезьбой металлической рукоятки обещала безопасность и комфорт.

В быстрой смене мгновений он увидел свой путь возврата кбытию, последовал ему, поднял голову.

«Шинд? Где ты?»

Но Шинд не отвечал, не подавал знака.

Повернувшись, он увидел лежащего ничком человека, где-то вдвадцати шагах от себя. Человека в крови.

Он поднялся на ноги и пошел в том направлении.

Человек дышал. Его голова была повернута в сторону отМорвина, правая рука гротескно откинутая в сторону, подергивалась.

Морвин постоял над ним несколько мгновений, затем обошел,преклонил колени и заглянул в лицо. Глаза были широко открыты, но ни на чем несосредоточены.

– Вы можете меня слышать? – спросил Морвин.

Человек резко выдохнул, вздрогнул. Свет появился в егоглазах, и они задвигались, встретились с глазами Морвина. Его лицо было воспинах, рытвинах, желтовато-бледное, все покрыто болячками.

– Я слышу вас, – ответил он мягко.

Морвин подвинул в ладони рукоятку пистолета.

– Вы Хейдель ван Химак? – спросил он его. –Вы человек, которого называют Х.?

– Я Хейдель ван Химак.

– Но вы Х..

Человек сразу не ответил. Он вздохнул, затем кашлянул.Морвин взглянул на его раны. Очевидно у него повреждены правое плечо и рука.