Меф успел уже осмотреть удавку и обнаружил, что это обычныйкусок проволоки, наспех подхваченный здесь же, в строительном мусоре. Подуматьтолько – и такой дрянью его едва не придушили!

– Навряд ли. Убийца подготовился бы лучше и не возилсясо мной так долго. Этот же схватил первое, что увидел. Думаю, услышал голоса,когда мы вошли в котельную…

Даф грустно вздохнула. Да, похоже, Лигулом тут и не пахнет.

– Это точно не тот сумасшедший сторож, который едва неубил твоего друга? – спросила она.

Меф негодующе возразил:

– Тот дружил с головой немного больше. Нет, этот пареньесли и ждал, то точно не нас. Но почему он вообще напал? Не заорал, непопытался прогнать, а сразу набросился?

– У тебя подбородок в крови, – сказала Дафна тихо.

Меф осторожно коснулся лица. Длинный порез сочился кровью,которая уже начала подсыхать. Прикосновение растревожило порез. Меф ощутилжжение. Боль, узкая и зудящая, казалось, прилипла к лицу. Хотелось взять ее закрай и рывком снять, как отдирают присохший к ране лейкопластырь.

– Это проволокой. Сам виноват. В другой раз будусмотреть по сторонам, – сказал Меф.

– Ты же не знал!

– В том-то и дело, что не знал, а сунулся. Незнание –отмазка ослов. Случайности – отмазка растяп. Уважительные причины – отмазкапосредственностей. Для профессионалов уважительных причин не существует, –назидательно заявил Меф.

Даф нахмурилась. В этой бойкой фразе она уловила неизжитое влияниеАрея.

Внезапно Депресняк зашипел, как кусок сала на сковороде, ипрыгнул. Секунду спустя в котельную вбежало маленькое кособокое существо вбухарском халате. Оно истошно верещало и, ничего не видя, размахивало руками.На лице у него висел кот. Между его лапами прыгала огненная борода. Вцепившисьпередними лапками в чалму, Депресняк деловито подтягивал задние, намереваясьдобраться до глаз.

Дафна слишком хорошо знала своего котика и не сомневалась:глаз он не пожалеет. Подбежав, она схватила Депресняка и стащила его с головыогненнобородого. Разошедшийся кот, не замечая подмены, терзал лапами трофейнуючалму.

В ужасе огненнобородый набежал на Мефа. Отпрыгнул, едва неналетел на Даф, потеряв дверь, врезался в глухую стену, всплеснул длиннымирукавами халата и внезапно сгинул непонятно куда.

Меф подошел к стене. В воздухе разливалось малиновое сияние– визитная карточка телепортаций созданий мрака. Да и само исчезновение –слишком ловкое и поспешное для новичка – свидетельствовало, что огненнобородыйопытен. Если бы не кот, они вообще не застигли бы его врасплох.

– Видела? Кто это был? – спросил Меф озадаченно.

Даф брезгливо принюхалась.

– Халат, – ответила она.

От исчезнувшего халата удушливо воняло серой – запахнепереносимый для тех, кто рожден в Эдеме.

– Сам видел, что халат. Не комиссионер? – спросилМеф.

– Не похож.

– И на суккуба не похож. Значит, по умолчанию, страж,но отчего-то безоружный. Откуда он здесь взялся?

Даф резонно напомнила, что она хранитель, а не справочноебюро.

– Наверное, у «халата» здесь была назначена встреча. Оншел себе спокойненько, а тут – раз! – на него прыгает кот.

Меф покосился на пепел.

– Все понятно. Он должен был встретиться здесь с этим…Но немного опоздал и прибыл, когда стычка уже завершилась. Спорю, он никак неожидал увидеть тут нас.

Морщась от серной вони, Дафна присела на корточки, наблюдаяза котом. Депресняк задними лапами раздирал чалму. В его движениях появиласьленца. Заметно было, что гнев кота улегся, и теперь он просто играет.

Неожиданно из растерзанной кошачьими когтями чалмы выкатилсясеребристый шар размером с мяч для большого тенниса и, пытаясь скрыться, резвопокатился к двери. Меф прыгнул на шар, но тот легко увернулся, и Буслаев лишьнапрасно оцарапал локти. Рассердившись, Меф вскочил и, двумя прыжками отрезавшар от двери, стал азартно топтать его. Лишь после двадцатого удара он понял,что ни разу не попал. Шар умело уклонялся.

Меф заставил себя не горячиться. Теперь он наносил удары супреждением, надеясь перехитрить шар. Бесполезно! Шар угадывал каждое егодвижение, и Меф напрасно отбивал пятку о бетон. Теперь шар уже не ускользал: оноткровенно издевался.

Внезапно Меф услышал звуки флейты – нежные, щекочущие,трепетные. Шар запаниковал, упруго увернулся от ноги Буслаева и, изменив форму,червяком попытался забиться в щель. Ошибка! Щель оказалась обычной оспиной вкрошащемся бетоне. Пытаясь спастись, шар рванулся вверх и угодил точно подкаблук Мефу. Что-то глухо лопнуло и растеклось слизью, которая мгновеннорастаяла, взвившись к потолку мутным вонючим дымком.

– Готово! – сказал Меф, тяжело дыша.

Сердце прыгало как загнанное.

Даф оторвала флейту от губ.

– Убери-ка ногу! – велела она.

– Зачем? – спросил Меф.

Дымок он пропустил и не был уверен, что шар вновь невыскочит.

– Убери!

Меф отодвинул ступню. На полу, придавленный подошвой кплитам, лежал небольшой сероватый пергамент, обвитый плотной нитью с печатьюмрака. Рядом поблескивал стеклянный пузырек из-под валерьянки.

Дафна опустилась на четвереньки и склонилась над полом,почти касаясь его лбом. Невесомые хвосты радостно трепетали. В положении еетела было что-то бесконечно нежное.

Меф ничего не мог разглядеть. Ему мешал восторженно скачущийзатылок Дафны. Тогда Меф, недолго думая, опустился на четвереньки и лбом сталотталкивать голову Даф. Некоторое время они молча бодались, как две задиристыебуренки. Затем Даф отодвинулась и позволила Мефу смотреть. Он увидел, что кпузырьку аптечной резинкой прикручена бумажка, сообщавшая:

«Два раза в год по одному э».

– Что два раза в год по одному э? – не понял Меф.

Дафна не ответила. Она осторожно открыла пузырек и,подставив ладонь, перевернула. Спеша покинуть его, на ладонь хлынула сухаяструйка эйдосов. Их было несколько сотен. Яркие, сияющие. Даф вскрикнула, засветилась.Для светлого стража нет радости больше, чем вырвать у мрака эти частицывечности.

Меф недоверчиво моргнул.

– Почему они не в дархе? – поинтересовался он.

– А тебе нужно, чтобы они были в дархе? –возмутилась Даф.