смазанном вихре мельком я увидела его темную фигуру, скользившую по стене и исчезнувшую через край.

Он быстрый. Слишком быстрый.

И внезапно я снова одна.

Я дрожу, пока иду к телеге. Мои пальцы сжимаются вокруг изношенных деревянных ручек, и я начинаю толкать. Колеса скрипят при движении. Это намного тяжелее, чем кажется, но, к счастью, я много лет на охотилась, рыбачила и бегала по лесу.

Я достаточно сильна.

Но буду ли достаточно убедительна, чтобы уговорить охранников пропустить меня через Южные ворота?

Это будет сложнее, чем представление, которое показала Хоргусу вчера вечером, но я должна добиться успеха. Убийство Хоргуса было эгоистичным. Я не думала о последствиях, но теперь у меня есть шанс все исправить.

Тележка набирает обороты. Чем сильнее толкаю, тем легче становится. Когда мои уставшие, ноющие мышцы начинают разогреваться, я успокаиваюсь.

Нет никаких признаков Кайма, но я знаю, что он там — строит планы, наблюдает за мной, дергает как марионетку за веревочки.

На данный момент я позволила ему это.

У меня просто нет другого выбора.

Глава 11

Амали

Он там, но в тоже время его нет.

Это самое неприятное чувство.

Следуй за камнями.

На каждом углу я слышу слабый хлопок. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он сбрасывает камни сверху и ведет меня по извилистым улицам города.

Когда камни падали, я поворачивала.

Я толкаю эту тележку целую вечность, и мои ноги болят в этих плохо подогнанных ботинках. Мокрую глину и гравий под ногами сменил булыжник, а здания по бокам стали менее ветхие — ухоженные резиденции перемежаются с небольшими магазинами. Время от времени я пересекаюсь с странным гражданином или уличным мальчишкой, но они избегают меня, словно у меня какая-то ужасная заразная болезнь и быстро пересекают улицу, чтобы убраться с дороги.

Итак, это Даймара.

В отличие от того, что мне рассказывали, улицы не выглядят такими уж величественными. Они не вымощены золотом, как считают некоторые из моих односельчан.

Вблизи все тот же мусор, грязь и дерьмо, что и везде, но этот город кажется мне странным и чуждым. Я видела его только из окон кареты или из окон дворца. Теперь нахожусь в гуще событий, но я чувствую себя почти невидимой для тех немногих мидрианцев, с которыми сталкиваюсь.

Кайм был прав. Тележка с навозом похожа на предупреждающий знак на моей шее, говорящий держаться подальше.

Никто не хочет иметь со мной ничего общего, даже нищие на улице.

Я абсолютный изгой.

Невидимка.

Хорошо.

Меня даже обошли несколько конных патрулей. Когда я впервые услышала стук копыт лошадей, то чуть не застыла на месте, испугавшись, что меня поймают, но вспомнила слова Кайма и продолжала идти.

Они полностью проигнорировали меня.

Скрип. Скрип. Скрип. Тележка двигается толчками вперед, шаг за унылым шагом. Это не трудно — двигаться, словно ты сломлен.

Прямо сейчас я чувствую себя усталой и избитой.

Но у меня есть темный дух-хранитель, нависающий надо мной, ведущий меня через этот город-лабиринт.

В конце концов мы достигаем области, которая выглядит как более бедный район. Здесь, в отличие от внушительных каменных зданий, которые я проходила ранее, дома маленькие и шаткие, построенные из дерева, железа и даже холста, ткани и палок. Овощные отходы и другие неприятные мягкие кучки хлюпают под моими ногами. Запах древесного дымы исходит из узких жестяных труб на крышах, и слабый туман остается в воздухе. Теплый свет проникает сквозь небольшие неровные окна, которые покрыты обрывками грязной ткани, а в некоторых случаях вообще открыты. Я прохожу мимо группы людей, стоящих у маленького костра в круглом железном баке.

— Куда ты идешь в это время ночи, навозная сука? — один из них, высокий мужчина с длинными редеющими седыми волосами и бледным лицом, усмехается. — Разве ты не слышала? Город заблокирован. Мы не должны покидать наш район. Возвращайся к своей хижине, грязная сука.

Пригнув голову ниже, я старательно игнорирую его, хотя мне очень хочется убрать самодовольный взгляд с его лица.

— Ей, смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, навозная сучка.

Краем глаза я вижу, как он поднимает длинную палку. Он идет ко мне.

— Оставь ее, Чало, — рычит один из его спутников. — Она никому не причиняет вреда.

— Я просто надеру ей немного задницу. Дам ей пищу для размышлений. — Он практически поравнялся со мной. Старик зловеще поднимает свою палку. — Устал от этих грязных уродов, которые приходят сюда и портят воздух.

— Как хочешь, — пожимает плечами его друг.

Я продолжаю идти, хотя каждая клеточка в моем теле вопит о том, чтобы настоять на своем и сражаться.

Я могла бы разобраться с этим вонючим мидрианцем. Я смогла бы.

Он понятия не имеет, кто я. Я только что убила Хоргуса гребаного Анскелла.

Я смотрю на крыши в поисках каких-либо признаков Кайма, но демон исчез. Он все еще следует за мной? Я даже не знаю. Крыши здесь выглядят слишком низкими и хрупкими, чтобы по ним мог ходить человек.

Ублюдок. Ожидает ли он, что я позволю этому мидрианскому мудаку побить меня на улице? Я могу стерпеть необходимость носить тряпки и пахнуть дерьмом, но это?

Мидрианец настигает меня.

Я напрягаюсь.

Затем происходит нечто странное.

Мое зрение размывается. Холодок прошел сквозь меня, но чувство прошло так быстро, не было ли это только моим воображением.

Человек по имени Чало падает на колени, сжимая живот. Его лицо бледнеет. Он скулит от боли.

Я замираю, когда холодная ласка проходит, словно перышко, по затылку.

Темное пятно заполняет мой взгляд, а затем исчезает, как мираж. Я не понимаю, как это возможно, но знаю, что это он.

— Не оборачивайся. Продолжай двигаться, — шепчет он мне на ухо. Безошибочно узнаю ровный, мрачный тон его голоса.

Почему я не вижу его? Кайм действительно фантом?

Я не могу сейчас думать об этом

Дружки Чало окружают его, их голоса становятся громче от тревоги. Я опускаю голову и продолжаю двигаться — мышцы напрягаются, ботинки хлюпают по скользкой грязи, когда толкаю тележку по пологому склону.

Позади меня полный хаос. Я не смею обернуться, чтобы посмотреть, что происходит.

Когда