не значит для меня.

Он кажется раздраженным моим вопросом. Я надавила на больное место? Мое сердцебиение пульсирует в ушах, словно боевой барабан. Ловким движением большого пальца ассасин намазывает последний слой угля на мою щеку.

Он отклоняется, изучая свою работу.

— Хм. А это неплохо. Теперь ты должна представить, что ты — навозник, который перевозит конское дерьмо от конюшен лордов до небольших ферм за пределами городских стен. Жизнь согнула тебя и утомила. Твоя спина болит. Твои колени ноют. Холод проникает сквозь твою тонкую одежду и плохо подогнанные ботинки. Ты хочешь упасть бесформенной кучей, но не можешь, потому что иначе не заработаешь два сентина, которые лорд заплатит в конце недели. В конце концов, ты должна есть. — Он достает что-то из угла и с глухим стуком бросает это передо мной. — Вот. Надень это. Согни спину. Опусти глаза вниз. Ты должна стать полной противоположностью тому, кем ты являешься сейчас. Усталой. Потерпевшей поражение. Смирившейся со своей судьбой. Отчаявшейся.

Меня охватывает беспокойство, когда я пытаюсь представить себе такое унылое существование. Я щурюсь в темноте, пытаясь понять, что он бросил на пол.

— Что это такое?

— Старые ботинки. Ты не можешь их видеть, верно? Я помогу тебе.

— Почему ты видишь, а я не могу?

— Ребенком я был вынужден пить сок лозы Утренней звезды.

— Утренней звезды? — ахаю я. — Но она ядовита. — Все, кто живет в Комори, имеет врожденный страх перед лозой Утренней звезды. Даже простое прикосновение к листьям вызывает волдыри на коже и мучительную боль. Если достаточное количество токсина абсорбируется плотью, то человек может умереть.

— Мало кто знает, что она также может улучшить зрение, если принимать ее в нужном количестве и в нужном возрасте.

— Ты мог умереть.

— Да. — Он встает на колено и хватает мою голую пятку. — Подними ногу.

Без слов я подчиняюсь. Что-то холодное, жесткое и слегка влажное скользит по моей левой ноге. Он делает то же самое с правой.

— Откуда все эти вещи? Ты их украл?

— Я оставил в десять раз больше, чем они стоят, — сухо говорит он, поднимаясь в полный рост. — Я не вор.

В замешательстве я качаю головой в темноте, на мгновение забывая, что он меня видит. Этот безжалостный убийца, который вырвал меня из дворца прошлой ночью, беспокоится о том, что его назвали вором?

Я не понимаю его.

Он полон тайн.

Ходячее противоречие.

— Подожди здесь, — шепчет он.

И вдруг он пропал, оставив меня одну в холоде и темноте. Одетую только в мешок, маску из древесного угля и пару старых мокрых ботинок.

Я ради эксперимента напрягаю спину, стараясь изо всех сил вести себя как жалкий навозник.

Могу ли я действительно осуществить это? Не раскроют ли имперские охранники мою маскировку?

— Пошли. — Прежде чем страх улегся, демон вернулся, едва слышно приблизившись. Только его голос предупреждает меня о его присутствии. Я подавляю дрожь. — Выйдешь через заднюю дверь. Я буду вести тебя. Не издавай ни звука. В это время некоторые из рабочих вернутся домой. Не смотри ни на кого. Пригни голову. Они могут кричать и оскорблять. Игнорируй их. Ты не будешь отвечать на насмешки, какими бы обидными они ни были, какими бы злыми или унизительными они ни казались. Понимаешь?

— Я знаю, как проглотить свою гордость, — говорю я слишком резко. — Сделаю все, как ты говоришь, но не забудь…

— Что? — Он приближается, звук его голоса вызывает дрожь по спине.

— Горячие источники. Ты обещал. — Я не могу дождаться, чтобы смыть грязь с моей кожи. Прошло много времени с тех пор, как чувствовала себя по-настоящему чистой.

— Горячие источники, — соглашается он, и, возможно, его тон звучит не так холодно, как раньше. — Сейчас поспеши. Время побега уходит..

— Что будет, если они поймают меня?

— Этого не случится. Но если вдруг, то… для этого здесь есть я.

Он поворачивается. И у меня нет выбора, кроме как следовать за ним. Рука в перчатке обхватывает мой локоть, направляя вокруг чего-то в темноте. Его прикосновение твердое, непоколебимое и странно обнадеживающее.

Мы идем по темному коридору. Я могу еле разобрать очертания пары арочных дверей в конце пути. Большая часть стеклянных панелей в дверях треснута и сломана.

Здесь достаточно света, чтобы я могла видеть. Демон отпускает мою руку, и я почти сожалею о потере его прикосновения.

Почти.

Но я не могу позволить себя обмануть. Его внезапная мягкость — всего лишь тактика, побуждающая меня к сотрудничеству. Он использует меня для своих целей.

В некотором смысле я тоже его использую.

Прямо сейчас мы нуждаемся друг в друге, но как долго это продлится?

— Ты можеш звать меня Кайм, — внезапно говорит он обволакивающим меня голосом. Я едва вижу его в темноте. Он кажется везде и нигде, и повсюду разом.

Кайм.

Это странное имя, не мидрианское и не тигов — имя, которое звучит таким же древним, как и сам лес Комори.

Оно отражает древнюю силу.

И он решил открыть это мне. Почему сейчас?

Кайм. Это имя подходит темному богу. С таким же успехом он может быть одним из них.

Дверь тихо скрипит, когда он открывает ее. Мы выходим в темную аллею. Прохладный ветерок дует мне в лицо и шевелит грубую ткань моей одежды. Под ногами хрустит щебень.

— Там. — Кайм кивает на шаткую деревянную тележку, над которой гудят мухи. Я сразу понимаю почему.

Она загружена навозом. Вонь вызывает легкое головокружение. А к горлу подкатывает тошнота.

— Твой билет наружу, — сухо говорит он.

— С-спасибо. — Я смотрю на него, укрытого тенью. — Никогда не думала, что мое спасение придет в виде кучи дерьма. Где собираешься быть ты?

— Там, наверху. — Он поднмает взгляд на крыши.

Я следую за его взглядом и не вижу ничего, кроме темного очертания линии крыши на фоне сверкающих звезд. Облака несутся по небу, укрывая луну и нас чернильной темнотой. Вдали воет собака.

Я вижу только его бледное лицо. Он призрак в тени; тихий, жуткий и далекий.

— Следуй за камнями, — шепчет он, и клянусь, что почувствовала, как его теплое дыхание опалило мой затылок, но не успела развернуться, он ушел.

Следовать за камнями? Что это хотя бы значит?

В