Лидеры на вытянутых руках держали приготовленный костюм. Одеяние эволэка не так просто, как кажется, и состоит из четырёх сложных элементов, а облачение происходит не в считанные секунды. Свободное на вид, оно выполнено отдельными частями, и надевается внахлёст, шнуруется, и в итоге затягивает девушку или юношу в очень плотный кокон, хотя эластичная ткань не сковывает движений.

Слаженность действий Нариолы, Диолеи, Мирры и Лассавы впечатляла. Они слитно сделали небольшой шажок, руки скользили по заученным путям, не запутавшись в переплетении сложных вырезов, шнурков и лямок, в один миг закутали разгорячённое тело. Ни малейшего намёка на суету или неточность, никаких судорожных попыток поправить сбившуюся полоску ткани. Восемь рук нежно, но твёрдо и споро, помогая друг другу, шнуровали завязки, перебирая их снизу верх, пока на плечах девушки не завязались последние узелки.

Старосты на миг застыли, обняв Верховскую — последовательность шнурования специально подбиралась так, чтобы в финале шея и плечи эволэка оказались в крепких объятиях лидеров. Затем они отступили на три шага, дав огню осветить литую зелёную, подчёркивающую принадлежность к Клану Флоры, фигурку. Новое одеяние ничуть не скрыло женственность и красоту, наоборот, блики пламени заиграли на молодом сильном теле, позволили увидеть на лице спокойствие и умиротворение: девушка дышала ровно и глубоко, губы чуть тронула улыбка.

— Здравствуй, сестра, — Нариола, как лидер Клана Флоры, первой приветствовала свою воспитанницу, и хор двух сотен голосов подхватил.

— Здравствуйте, сёстры, здравствуйте, братья, — твёрдо и звонко ответила эволэк.

Принцесса цветов тепло улыбнулась:

— Как тебя зовут, сестра?

Это момент истины — посвящённая берёт себе новое имя, вкладывая в него душу, новое начало, что принесла с собой из Великой Реки.

— Алланна, — торжественно и печально, но громко ответила девушка, почти чеканя буквы.

— Кто дал тебе это имя? — последовал ритуальный вопрос.

Все, даже задавшая его Нариола, знали ответ. Алла и Анна Долгачёвы. Две самые яркие звезды, что когда-либо сияли на небосводе: девушки умели без всплытия последовательно создавать сначала одно дитя, а потом второе! Рекорд продолжительности погружения долго принадлежал им, а таких способностей до них не проявлял никто, а передать умение девочки не успели…

— Мои сёстры дали мне это имя, — ответила Алланна.

Надя никогда не исчезнет, эволэк не отрекается от своего прошлого, но называть её именем из прошлой жизни отныне никто из соратниц и соратников не рискнёт — это непростительная грубость.

— Я не забуду своих корней, но пусть мир примет меня обновлённую. Пусть родители узнают во мне свою дочь, а друзья вспомнят моё лицо.

— Мы узнали…

— Мы помним… — последовал многоголосый ответ.

Мать и отец девушки присутствовали на ритуале. Это было, в общем-то, делом добровольным, ведь многие семьи были не в восторге от подобных поступков детей, но немало было и тех, кто понимал важность происходящего — эволэки к традициям относились со всей серьёзностью, и Верховские не решились идти наперекор желанию дочери, поддержали её просьбу, вопреки, быть может, собственному негодованию.

— Мы рады, что ты с нами, Алланна, — продолжила Нариола. — Сколько бы радости ты не испытала на своём пути, мы поделимся с тобой своей, сколько бы горя ни изведала, мы примем твою боль как свою. Мы всегда рядом, мы всегда вместе.

— Я не одна, — тихо ответила эволэк.

Посвящённая и старосты повернулись на восток, и зашагали к холму, следом потянулись остальные. Едва зарождающаяся заря не освещала тропу, бегущую вверх и вверх, и людям приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы следовать к вершине: идти надо было всё время в гору, чья тень делала предрассветный мрак непроницаемым. Ноги осторожно искали опору на коварной круче, руки тянулись к соратницам, помогая сделать ещё один шаг и не оступиться, тихие голоса шёпотом передавали по цепочке предупреждения, и длинная вереница людей взбиралась всё выше. Едва слышный шорох ног не тревожил тишину раннего утра, никто не произносил слова без особой на то необходимости, словно эволэки и наставники крались в сокровищницу, боясь растревожить сонную стражу.

Так и было на самом деле. С вершины горы открывался хорошо знакомый вид на чёрную ещё гладь озера: Элан прекрасно помнил начало погружения по проекту Измера и знал тут каждый камушек. Только не надо напряжённо шарить взглядом, и словно сама земля разговаривает с тобой, а ноги твёрдо и уверенно несут вперёд, не спотыкаясь о камни, не цепляясь за корни деревьев.

Наставники и эволэки двигались всё быстрее, будто могли опоздать на праздник света, будто, если они только не взберутся на самый верх, то и Аврора, обидевшись на невнимание и непочтение к своей персоне, так и не взойдёт над далёким горизонтом, не подарит людям своего тепла.

Тяжело дыша, девушки и женщины, юноши и мужчины растекались по каменистой вершине, располагались на уступах, не страшась тёмного провала под ногами, устремив взгляды к едва видимой полоске света.

Заря занималась. Сквозь окутавший горы туман пробивался свет, с каждой минутой отвоевывая у темноты всё новые рощи и склоны, широкие долины и невысокие вершины. Всё меньше жутких, скованных мраком, укромных уголков мира оставалось во власти отступающей ночи.

Вместе с небом светлели и лица людей, радуясь новому дню необыкновенной жизни, трепетали сердца, светлели души, наполняясь теплом наступившего утра. Элан и Ольга жались друг к другу, а Лесавесима льнула и к ним, и к сестре, неотрывно наблюдая за рождением новой надежды.

Яркий протуберанец поднялся над горизонтом, алым дельфином выгибая спину, лучи брызнули навстречу протянутым рукам, продрогшим от холода, сотни глаз жмурились от удовольствия, успев отвыкнуть за длинную ночь от света мироздания, жадно ловят красоту наступившего рассвета.

Кто-то всегда начинает первым. Сначала неуверенно, но эмоции пробивают дорогу, и этот первенец от переполняющих его или её чувств делает первый хлопок в ладоши, второй, третий… Стоящие рядом друзья тут же подхватывают, и скоро гром аплодисментов катится в долину, словно лавина, и уже древнее языческое «Ура!» летит навстречу Авроре, приветствуя светило.

При посвящении нового эволэка друзья всегда встречают рассвет на этой вершине. Им нипочём ни дождь, ни снег, ни усталость. Они всегда приходят сюда, чтобы окунуться в атмосферу праздника, атмосферу, понятную лишь им…

Поодиночке и небольшими стайками, светящиеся от счастья девушки с наставниками с шутками и прибаутками спускались по склону, минуя виновницу торжества. Алланна поочерёдно целовалась и обнималась со всеми, благодаря за тепло и заботу, что подарила ей её большая семья.

— Что дальше? — спросила она старост, когда все коллеги покинули вершину.

— Идём домой, — ответила Диолея. — Лис тебя отвезёт в Огнегорск, встретишься со Щукиным.