Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IX
Теперь, имея согласование на изменение армирования, ничего не мешало нам завершить зимнее бетонирование первого фундамента под компрессор; возводить остальные фундаменты в летнее время было несравненно легче. В связи с большими динамическими нагрузками требовалось организовать непрерывную укладку бетона, о чём было указано в проекте; но «гладко было на бумаге», а стройка есть стройка: часто мне приходилось «воевать» с мастерами трестовского РБУ, чтобы бетон шёл непрерывно, особенно во вторую смену; однажды, когда оканчивали бетонировать самую ответственную верхнюю часть фундамента, пришлось мне, всего лишь прорабу, звонить вечером домой главному диспетчеру и главному инженеру треста, просить воздействовать на РБУ; я понимал, что, возможно, для ростовских начальников это нонсенс, однако помогло и мы получали бетон вне очереди за счёт других трестовских объектов. Конечно, моя деятельность в строительстве – это бесконечно малая величина на фоне огромных строек большой страны, но всё-таки частица жизни общества.
X
Наступила весна, после очень снежной зимы в самом начале марта солнце начало палить, температура поднялась до 20 градусов и сугробы снега стали быстро таять, весь город покрылся лужами. Я пошёл на старый базар покупать мимозу; толпы людей атаковывали кавказцов, которые продавали веточки; я стал свидетелем колоритной сцены: усатый грузин доставал из большого чемодана мимозу, брал из протянутых к нему рук деньги, вручал цветы и громко приговаривал: «Сегодня все женщины наверху!». Мы отпраздновали дома 8 марта, посетили родственников на ул. Леваневского, где Ольга любила возиться с Кирюшей: читала ему купленные ею книжки, баловала сладостями. Много я там снимал на киноплёнку.
Постепенно я освобождался от болевого шока, связанного с угнетающими меня воспоминаниями; конечно, настроение временами менялось, приходили мысли, что, возможно, придётся жить в Ростове; были мечты купить моторную лодку-казанку (лодки были в продаже всегда и стоили недорого, и мотор можно было выбрать подходящий), чтобы проводить время с Кирюшей на Дону; с этой целью побывал я в местах стоянок лодок и приценивался к будкам, в которых хранились моторы, рыболовные снасти и др. Как-то рабочие сказали мне, что за городом в «садах» очень дёшево продаются пустующие дачи с плодовыми деревьями, и я несколько раз ездил смотреть. Но эти мои действия оказались бесплодными – ведь мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
XII
Разумеется, я не жил затворником и однажды в конце рабочего дня по телефону на участок сообщили, чтобы я после работы сразу явился в контору; оказалось, что Павленко предложил ИТР (только мужчинам!) сесть в автобус и поехать на базу отдыха УНР-106, расположенную на Левбердоне (так сокращённо именовался в народе левый берег Дона); я успел позвонить домой, что задержусь, хотя не знал для чего и куда мы едем. Нас тридцать человек прибыло в живописное место, где на берегу Дона среди тополей и акаций был установлен длинный стол с многочисленной выпивкой и богатой донской закуской. Началось застолье, поднимали тосты за строителей; после трудового дня все с аппетитом навалились на вкуснятину, Павленко был в ударе, весело руководил процессом, выпивал со всеми, нo, est modus in rebus (знал меру). Он на равных общался со всеми и люди сразу оценили дружеское между собой общение, чего не бывает на работе, ведь работают на разных объектах и не видят друг друга. Был тёплый вечер, с Дона тянуло лёгкой прохладой; приподнятое настроение охватило всех, водки было выпито много и пошли анекдоты, шутки-прибаутки, да порой такие, что бумага не выдержит, и в этом тоже отличился Павленко. Всем было весело, а ведь хорошее не забывается, не так уж много его в жизни строителя, чтобы можно было забывать. Начальник распорядился, чтобы автобус довёз каждого до дома.
VIII
В погожие дни мама и Кирюша ходили в Рощу (парк им. Николая Островского), где было много детворы разных возрастов. Однажды я снял на кинокамеру один сюжет: за длинным столом в окружении ребят Кирюша играл в детский баскетбол – нажимал пружинку и забрасывал шарик в корзину; ребята постарше стали пытаться тоже играть, но бдительная баба Варя быстро их утихомирила, чтобы не мешали внуку. Как-то на аллее мы встретили знакомого мне Мишу, который гулял со своими мальчиками-двойняшками одинакового с Кирюшей возраста; Миша окончил РИИЖТ и ещё во время учёбы хорошо судил волейбол, стал судьёй республиканской категории. В Роще мы усадили своих чад на карусели, я снимал на камеру, ребята накатались вдоволь.
Оставив маму и Кирюшу, я удалился вглубь парка, сел на траву и задумался о своём житье, как когда-то поэт, написавший:
Не пойму, кого с тоской люблю я,
Кто мне дорог… Иль не всё ль равно?
Счастья жду я, мучась и тоскуя,
Но не верю в счастье уж давно!
XIV
На объекте стены насосной были возведены, теперь требовалось приступать к их торкретированию, чтобы они стали водонепроницаемыми; только после этого можно было прекратить откачку грунтовой воды. Прибыло к нам звено рабочих с торкрет-пушкой, мы завезли цемент и мелкий песок, началось нанесение слоёв торкрет-штукатурки, с чем я познакомился впервые; также производились работы по сооружению градирни, и однажды в начале второй смены произошёл неприятный случай: рабочий отрезал ножовкой металлический уголок и стал смахивать пыль, я стоял рядом и мне в глаз попала мелкая стружка – дикая боль, полились слёзы, заводчане показали мне направление, куда надо идти в медпункт, находящийся недалеко; я шёл с почти закрытыми глазами и не знал, помогут ли там мне; врач очень ловко, вероятно, магнитным щупом, удалил металл из глаза, боль стала утихать и всё обошлось; несколько дней я закапывал в глаз лекарство, нехороших последствий не было, а урок запомнил на всю жизнь и в подобных ситуациях всегда надевал очки.
Мы приступили к рытью траншей для прокладки коммуникаций и однажды бульдозер, предварительно убиравший грунт и расчищавший трассу для работы
