— Расскажи про Клэр, — попросила она. — Сколько ей сейчас лет? Семь?

— Восемь, — с улыбкой ответила Амелия. — На прошлой неделе у нее был день рождения. Очень умная девочка, учится лучше всех в классе. Любит читать, любит музыку. Очень похожа на отца.

— У тебя есть все необходимое? Я знаю, Филип умел распоряжаться деньгами, но представляю, как дорого растить ребенка, — заметил Люк.

Амелия улыбнулась и похлопала его по плечу.

— Мы ни в чем не нуждаемся, но спасибо, что спросил. — Она повернулась к Белле. — Твой отец был очень добр. Созвал бухгалтеров и адвокатов компании, чтобы те взяли на себя заботу о налогах и юридическое оформление имущества Фила. Только по рассеянности он, кажется, забыл им заплатить.

— Нет, это часть страховой политики компании, еще мама с папой ввели это правило, — пояснил Люк. — Расходы на юристов и бухгалтерию управляющих оплачивает компания. Родители придумали и сохранили этот пункт, чтобы привлечь квалифицированных управленцев. За годы эта политика полностью окупилась.

— Хватит о делах, — сказала Белла. — Вообще-то, мы пришли пригласить тебя на свадьбу.

Они обсудили подробности, пообещали, что Клэр станет маленькой подружкой невесты, и наконец пошли к машине.

— Насчет Филипа ты немного приукрасил реальность, да? — спросила Белла.

— Возможно, а может быть, и нет. Сама посуди: у Амелии и Клэр от него остались лишь воспоминания. Наверняка Амелия передаст Клэр то, что я ей сегодня рассказал, и хорошо, если девочка будет расти и считать отца героем. А Фил, несомненно, был героем. Не так уж я приукрасил, если честно. Нас же там не было, мы не испытали на себе те адские условия; разве нам судить?

— Наверное, ты прав. Но хочу предложить еще кое-что, Люк. С Филипом ты уже помириться не сможешь, но давай приглашать Амелию и Клэр на все наши семейные праздники. Филип слишком долго был изгоем, и ни к чему теперь исключать Амелию и ее дочь из семейного круга; они могут обидеться.

Люк ласково взглянул на нее.

— А ты права. Я-то знаю, как одинок человек, разорвавший связь с семьей. Когда мы с Филом поссорились, мне было очень тоскливо.

— Так я и поверила. Ты же колесил по свету и крутил шашни с красотками.

— Я пытался компенсировать одиночество, — самодовольно улыбнулся Люк.

— Что ж, теперь у тебя останутся лишь воспоминания о тех веселых деньках. Я прослежу.

— Но это было до того, как я влюбился в тебя, дорогая, — попытался успокоить ее Люк.

— Не переживай, я прослежу, чтобы ты был занят дома и на работе и тебе некогда было заглядываться на юбки даже мимоходом, — пообещала Белла и добавила: — За исключением шотландских килтов, на них можешь смотреть сколько угодно.

Глава восьмая

Марк и Дженни остановились у двери кабинета Сонни, постучались, и тот их впустил.

— Все в порядке, Марк? Дженни, с тобой все хорошо?

— Все хорошо, пап, мы… то есть я просто хотел поговорить.

Марк волновался, что его решение уйти из «Фишер-Спрингз» шокирует отца, но удивляться пришлось не Сонни, а ему самому.

— Вижу, ты уже все решил. Я прав? — спросил Сонни. — Но расскажи, что у тебя на уме? Я чувствую, ты что-то задумал.

— Как ты понял?

Сонни улыбнулся.

— Какой отец не знает, что на уме у сына? По твоему поведению на работе я понял, что тебя что-то тревожит. Ты давно уже об этом думал, был рассеян и переживал, что я обижусь, если ты расскажешь о своих планах.

— А это не так? Ты не обиделся?

Сонни покачал головой.

— Нет, конечно. Я хочу тебе только лучшего. Как и любой отец. Возможно, я разочарован, но это другой разговор. Так скажи, чем планируешь заняться? Это связано с плотничеством?

Марк в изумлении уставился на отца: он удивился и спокойной реакции Сонни на его сообщение, и предположению, что Марк собирается стать плотником.

— Вовсе нет. Почему ты так решил?

— Когда я думал, что же у тебя на уме, вспомнил, как в детстве ты часами сидел в моей мастерской. Вот и решил: вдруг ты унаследовал мою любовь к плотничеству?

— Теперь понимаю. Ты прав, мне нравится работать с деревом, но я не настолько хороший мастер, чтобы сделать это своей профессией. В отличие от тебя и… — Марк внезапно замолчал.

— В отличие от меня и Билли? Ты это хотел сказать?

Дженни заметила, как при упоминании о младшем сыне по лицу свекра промелькнула тень.

Марк не желал расстраивать отца и принялся объяснять:

— Все началось с журнала, который попал мне в руки в 1944 году, когда мы ждали высадки в Нормандии. Журнал оставил в лагере один американец, и я начал читать его просто от нечего делать. Там была статья одного профессора о синтетических волокнах. Тот писал, что вскоре синтетические ткани составят конкуренцию натуральным в производстве одежды. Всех типов одежды. Я слышал, что полиэстер уже начали добавлять в ковровую нить для придания ей прочности. В Англии сейчас синтетические волокна почти никто не производит; у меня не будет конкурентов. Я разослал несколько писем, раздобыл нужную информацию и тайком навел справки в Брэдфорде. Естественно, в текстильной промышленности больше знают об организации подобного производства. Если я смогу получить лицензию на изготовление полиэстера у крупных химических компаний, меня ждет успех. Я сидел за столом в конторе в Брэдфорде и перекладывал бумажки, пока не переставал понимать смысл написанного. Может, это и семейный бизнес, пап, но он не для меня. Прости.

— Знаешь, компанию выкупил австралийский концерн, когда ты был совсем маленьким. Так что это уже не семейный бизнес. У меня нет по этому поводу сентиментальных чувств. Сам посуди: мой дед был обычным ткачом, и, когда отец заявил,