От ежегодных открыток было мало толку. Потом война закончилась, и Рэйчел с Сонни надеялись, что Элизабет вернется, но этого не случилось. Открытки по-прежнему приходили каждый год, с той же лаконичной надписью. Разница была лишь в том, что теперь, после снятия ограничений, они примерно представляли, где находится их дочь. Разглядев почтовый штамп, они поняли, что открытка отправлена из отделения в Лондоне; следовательно, их дочь работала в столице или рядом. Позже штамп сменился на бристольский, из чего они сделали вывод, что дочь переехала в Уэст-Кантри[13].

Прошло меньше суток со снежного дня, когда Рэйчел вспоминала визит чиновника. Снегопад наконец прекратился, но новый день принес дурную весть, и теория Рэйчел о проклятии, нависшем над Каугиллами и их близким кругом, в очередной раз подтвердилась.

Часть вторая: 1949–1951

«Нашла ль подружка счастье, Дружка во всем виня. Или она устала Оплакивать меня?» Увы, она не плачет, Тебя ведь не спасти. Она теперь довольна. Молчи и тихо спи[14]. Альфред Хаусман. Цела ль моя упряжка? (из цикла «Шропширский парень»)

Глава девятая

Джессика Бинкс пришла к выводу, что заводу пора переезжать на новое место. Когда химический завод открыли — это было еще при фирме «Хэйг, Акройд и Каугилл», — нашлось лишь одно подходящее помещение: старая шерстеобрабатывающая фабрика. С годами здесь стало слишком тесно. Заручившись одобрением головного офиса, Джессика спланировала расширение и составляла смету для строительства новой штаб-квартиры, где должны были расположиться все подразделения химической компании.

А еще она тревожилась за мужа, Роберта. Тот все время помнил о необходимости экономить, работал сверхурочно и нередко задерживался до позднего вечера. В конце концов Джессика выставила ему ультиматум.

— Роберт, так больше не может продолжаться. Мы уже девять с лишним месяцев как в Брэдфорде, а у тебя не было ни одного выходного. Нельзя работать по двенадцать часов в день семь дней в неделю; ты себя угробишь. И у нас совсем нет времени побыть наедине. Я даже удивляюсь, как ты не забыл про Рождество! Я не для того за тебя замуж выходила, чтобы любоваться твоей фотографией и вспоминать, как ты выглядишь. Я собираюсь нанять тебе ассистента, квалифицированного химика, который сможет подменять тебя без ущерба качеству работы.

— Тогда пусть это будет человек с опытом в фармацевтической промышленности, — ответил Роберт. Он хорошо знал жену и решил с ней не спорить. Да и понимал, что она права. Напряженная работа последних месяцев начала сказываться: он чувствовал, что на грани срыва.

— Хорошо, обещаю до выходных составить текст объявления и разместить его в газетах.

Наем новых сотрудников, особенно если тех приглашали на высокую зарплату, необходимо было согласовывать с другими директорами, но ни Сонни Каугилл, ни Саймон Джонс не возражали. С момента прихода Джессики в компанию показатели были столь высоки, что Сонни с Саймоном выдвинули ее кандидатуру в совет директоров британского филиала и получили одобрение в головном офисе «Фишер-Спрингз». Похоже, управляющие австралийского концерна не сомневались в их выборе, как и в способностях Джессики.

Ответ на рекламное объявление пришел через неделю. В понедельник утром Джессика с Робертом ехали на работу по заснеженным улицам, и она сказала мужу:

— Первым делом сегодня проведу собеседование с кандидатом, который откликнулся на объявление. Если он подходит и у него хорошие рекомендации, скоро у тебя будет помощник. При условии, что он соответствует всем твоим критериям, конечно же, — добавила она. — Может, теперь хоть немного притормозишь.

Роберт зевнул. В прошедшие выходные он не заезжал на завод, но и не бездельничал. В портфеле лежал блокнот, исписанный подробными заметками — результат напряженной работы.

— Очень на это надеюсь, — признался он.

Джессика улыбнулась. Ее план заставить Роберта работать меньше, кажется, удался. Она молилась, чтобы кандидат оправдал ожидания. И представила, как будет разочарована, если этого не произойдет.

Хотя Джессика и другие директора «Фишер-Спрингз» были полны оптимизма в долгосрочной перспективе, после нескольких лет военных лишений уровень спроса в Британии еще не восстановился. Пока в ходу были карточки на товары, повысить продажи не представлялось возможным; оставалось сконцентрироваться на улучшении и расширении ассортимента. Из-за низкого спроса никто не работал сверхурочно, и по окончании пятничной смены старая фабрика закрывалась и в выходные простаивала. Из-за режима строгой экономии на выходные систему отопления отключали. С точки зрения экономии это было разумно, но Джессика не учла возраст и плачевное состояние здания, а также эффект от перепада температур.

Рано утром в понедельник пришел сторож и совершил рутинный обход. Обычно он сначала наполнял титан и кипятил воду, чтобы в течение дня рабочие могли заваривать чай. Пока вода закипала, включал отопление. Проблема обнаружилась, когда сторож открыл кран с холодной водой, чтобы наполнить титан.

Вода не хлынула, как обычно: раздался лишь шипящий звук, труба задрожала, и вода полилась тонкой струйкой, которая почти сразу сошла на нет. Сторож мигом догадался, что произошло. Прошлой зимой они уже вызывали ремонтника; тогда сторож наблюдал за его работой и не сомневался, что в этот раз справится сам. Так будет намного быстрее и дешевле, решил он.

Побранив плохую погоду, дряхлое здание и утро понедельника, сторож отправился за инструментами. Окликнул вошедшего на фабрику рабочего и остановился с ним посовещаться. Нужно было найти замерзший отрезок трубы. Это было довольно легко: скорее всего, это