Не нуждаясь в указаниях, Джессика выхватила галстук и попыталась перетянуть плечо Роберта. Помощник огляделся и нашел кусок металла.

— Погодите. — Он поднял подставку для мензурок, выброшенную ударной волной из лаборатории. — Просуньте это в узел и затяните как можно крепче. И ни в коем случае не отпускайте, пока не приедет помощь. А я пойду посмотрю, остался ли кто живой в этом аду.

В нескольких ярдах от места, где Джессика склонилась над лежавшим в беспамятстве Робертом, незнакомец поднял с земли блокнот.

Пытаясь остановить кровотечение, Джессика оглянулась на человека, который ей помогал. Он не был похож на героя, но за несколько коротких минут спас ей жизнь и, возможно, помог спасти и жизнь Роберта. За это она будет вечно ему благодарна. Но, будучи в шоке и смятении, Джессика не обратила внимания, что ее спаситель не носил униформу рабочего завода, а был в галстуке, а галстуки в компании надевали лишь ученые в лаборатории и главы отделов. Джессика знала всех сотрудников в лицо, но этот человек был ей незнаком; впрочем, тогда она не придала этому значения.

Дженни внимательно смотрела на свекра. Тот казался растерянным, что, впрочем, было неудивительно: страшный взрыв на химическом заводе попал на передовицы всех газет от «Брэдфорд телеграф» до «Телеграф и Аргуса».

— Папа, ты, верно, очень тревожишься из-за случившегося на заводе?

— А как еще? Разве можно не тревожиться? Погибли рабочие, но это еще полбеды. Джессика Бинкс в ужасном состоянии. Она отделалась порезами и синяками, но ее муж — один из основателей компании — очень серьезно ранен. Возможно, даже не выживет. Он потерял руку, получил многочисленные тяжелые травмы головы и тела, и, даже если он выкарабкается, сложно сказать, в каком будет состоянии. Помимо человеческой трагедии, взрыв обойдется нам в копеечку, а мы сейчас в очень уязвимом положении.

— Дела идут плохо? — спросила Дженни.

— Не сказать чтобы хорошо, — признался Сонни. — Народ еще не оправился от военных лишений. Боюсь, люди просто разучились тратить деньги и расстаются с ними лишь при крайней необходимости. А когда Саймон доложил в головной офис о взрыве, из Австралии пришли плохие новости. У них там свои проблемы. Скандал в подразделении компании, которое занимается добычей минералов. Отходы производства попали в воду, что привело к гибели нескольких человек. Проводится расследование, и пока еще не доказано, что «Фишер-Спрингз» в ответе за утечку, но, если это докажут, компании придется выплатить огромную компенсацию. Плохие новости из британского филиала привлекут внимание к нашим финансовым трудностям, а нам сейчас совершенно не нужно, чтобы кто-то из австралийской штаб-квартиры оценивал нашу эффективность.

— А концерн, как думаешь, испытывает финансовые проблемы? — спросил Марк.

Сонни внимательно на него посмотрел.

— Не думаю, это слишком основательный бизнес; они работают во многих сферах промышленности и не складывают яйца в одну корзину. Меня одно злит: в период экономического спада мы работали без выходных и праздников, и вот наконец дела пошли в гору, а тут война! Война остановила наше развитие. А сейчас у нас был шанс начать все заново, и опять на нас обрушились проблемы. Мне уже иногда кажется, не лучше ли оставить эту компанию и основать новую.

— Если тебя так тревожат возможные последствия взрыва, почему не напишешь владельцу концерна в Австралию? — предложил Марк. — Вы же знакомы, да? Это он приезжал к нам в гости, когда я был маленьким? С ним еще была жена и девочка. Патрик, верно?

— Патрик Финнеган. Да, он приезжал от лица «Фишер-Спрингз», когда те выкупили «Хэйг, Акройд и Каугилл». Надо подумать.

Тем же вечером Сонни позвонил Саймон Джонс и принес плохие новости из Брэдфорда:

— Увы, Сонни, Роберт Бинкс не выжил. Сегодня днем он умер от травм. Джессика звонила час назад. Она в ужасном состоянии, можешь себе представить. Я составляю телеграмму Патрику Финнегану.

1949 год навсегда запомнится Сонни чередой похорон. Ему пришлось присутствовать на погребении Роберта Бинкса и всех жертв взрыва на заводе. Когда он и другие члены семьи вспоминали печальные события той зимы, все соглашались, что смерть Роберта стала самой ужасной трагедией. Он не был их близким родственником, но смотреть на убитую горем Джессику было невыносимо. Никакие слова, как верно подметил Сонни, не могли даже ненадолго облегчить ее муки.

Глава десятая

Люк Фишер вернулся в семейную компанию, откуда ушел почти десять лет назад, но его возвращение едва ли можно было назвать триумфальным. Собравшиеся на плановое совещание в переговорной руководители отделов с большим удивлением обнаружили Люка во главе стола; Патрик Финнеган сидел по его правую руку. Те, кто работал в компании давно, узнали Люка, но новые директора недоумевали, кто этот молодой человек и с какой стати он занял кресло того, кому принадлежала вся власть.

Чтобы ознакомиться с изменениями, произошедшими в компании в его отсутствие, и оценить влияние военных лет на течение бизнеса, Люку пришлось провести все выходные в офисе. Он обошел все здание, осмотрел просторный кабинет с двумя письменными столами, который когда-то занимали его родители, а потом — Патрик Финнеган. Теперь им с Патриком предстояло работать в этом кабинете вместе.

Дожидаясь начала совещания, Люк чувствовал себя полностью в своей тарелке. Он знал, что его место здесь; это было особое ощущение. Он словно вернулся домой.

После совещания они с Финнеганом направились в кабинет. Открывая дверь, Люк произнес:

— Прежде чем мы займемся делами, я должен вам кое-что сообщить, дедушка.

Патрик растерялся.

— Дедушка? Люк, ты назвал меня дедушкой?

Люк улыбнулся:

— Белла беременна. На самом деле она призналась еще в вечер нашей свадьбы, но попросила пока никому не говорить.

— Это прекрасно; надо скорее рассказать Луизе, — просиял Патрик. — Что касается компании, тебе удалось просмотреть документы? — Патрик указал на папки в руках Люка.

— Кажется, дела идут неплохо, по крайней мере в Австралии, — ответил Люк. — Что до Британии, неудивительно, что показатели просели,