при каждом шаге. Но, как обоюдоострый меч, за этим моментом последовало наше интимное свидание в его офисе.

«Все, что ты есть, — это все, что я не должен чувствовать», — прошептал он.

Его взгляд был злобным, как у животного, готового напасть на свою жертву. Мое сердце начало биться неровно, смесь предвкушения и адреналина слилась воедино. Каждый поцелуй и каждое прикосновение горели в моей памяти, как след разрушения. Я позволила своим запретам дать волю, хотя бы на эту ночь, а теперь наслаждаюсь тем, что сама себе создала.

Жду ответа и на неделю опоздала с месячными.

— Мне заказать салат из рукколы с грейпфрутом или салат «Капрезе»? — спрашивает Эрик вслух, постукивая пальцем по губам, пока изучает меню.

Выпустив дыхание, я снова отвлекаюсь на чтение меню и не проверяю свой сотовый в сотый раз за сегодня.

— Почему ты рассматриваешь вариант с салатом, когда мы оба знаем, что ты хочешь филе свинины в маринаде с картофелем фри на гарнир? — говорю я ему, положив меню на стол.

Официант появляется у нашего столика и нетерпеливо ждет, когда мы примем заказ.

— Я буду рыбу-меч на гриле, а он… — говорю я, жестом указывая на Эрика, — будет филе свинины в маринаде с гарниром из картофеля фри.

— Это все? — спрашивает официант, почти грубо.

— И пельмени с курицей на пару, — добавляет Эрик.

Я поднимаю брови. Минуту назад Эрик просматривал меню салатов, а теперь он заказывает пельмени? Я слишком истощена психологически, чтобы спорить, зная, что он будет жаловаться позже, когда встанет на весы в спортзале.

— Что-нибудь еще? — повторил официант.

— Вежливость? Для тебя, — бормочет Эрик себе под нос.

Я заставляю себя улыбнуться: — Это все. Спасибо.

Как только он уходит, я пинаю Эрика под столом, заставляя его вскрикнуть.

— Что? Он заслужил это.

— Возможно, но я не хочу найти его слюну на нашей еде.

Эрик раздраженно хмыкнул, но через несколько мгновений ухмыльнулся: — Ладно, так надолго ты здесь? Мне нужна вся эта сенсация.

— Какая сенсация? — я расправляю салфетку на коленях, сохраняя простое выражение лица, — На данном этапе я здесь на две недели, работаю, и спасибо, что позволил мне переночевать у тебя.

— Да ладно, тебе никогда не нужно спрашивать. Кроме того, там больше никого нет, — его тон смягчается, проявляется редкая, но уязвимая сторона Эрика.

— Привет, — говорю я, кладя свою руку поверх его, — Ты говорил с Тристаном?

Он качает головой: — Нет, только слежу за ним в Insta.

— Это не тот способ, чтобы оставаться в жизни друг друга.

— Кстати, об Insta, — лицо Эрика озарилось, — Ной здесь. Видел его фото в бассейне с девушками. Арм-порно в лучшем виде. Завтра я иду к нему с надеждой сделать его геем.

Мои губы изогнулись в понимающей ухмылке. Я познакомилась с Ноа только сегодня утром, но он так же великолепен, как и фотографии, которые Эрик присылал мне в течение последних нескольких недель. Он не только сексуален и прекрасно одевается, но и в его компании есть что-то успокаивающее. Мы смеялись, флиртовали — и сегодняшний вечер как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься.

— Он довольно… привлекательный.

— Как скоро ты расскажешь мне, что на самом деле произошло в машине сегодня утром?

Мой рот открывается в шоке. От Эрика практически невозможно что-либо скрыть. И все же самый большой секрет из всех, который мне удалось сохранить между Чарли, Лексом и собой. Чарли знает, что лучше ничего не говорить Эрику, учитывая, что он ненавидит своего брата и не стесняется выражать это.

— Как ты… Чарли, — я ухожу в отставку.

Эрик опирается локтями на край стола, сцепив руки, и на его идеально ухоженном лице написано отчаяние.

— И что? Да ладно, Кейт. В моей жизни нет ничего, кроме преследования в социальных сетях и викарной жизни через других моих одиноких друзей, которые на данный момент — это только ты.

Что ж, это удручающая мысль.

— Ничего не было. Мы флиртовали. Он сексуальный. Мы собираемся выпить сегодня вечером.

— И ты надеешься получить что-то… что-то, что поможет стереть паутину, растущую в твоей корзине с бананами?

Я качаю головой на Эрика, едва способная смеяться в этот момент. Если бы он только знал правду, какую жизнь вел его брат, какие глубокие темные секреты он хранит от своей семьи. И как где-то за последний месяц я влюбилась в человека, который не чувствовал того же самого.

Пока я смотрю в глаза Эрика, пытаясь придумать ответ, я не могу увидеть никакого сходства между ним и Домиником. У них обоих есть кавказские и азиатские гены, хотя их черты так сильно отличаются, кроме небольшого сходства в цвете глаз.

День, когда я познакомилась с Домиником, был на шестидесятилетии его матери. Эрик притащил меня на это мероприятие, чтобы я была его «плюс один», но вскоре бросил меня ради официанта с коктейлем из креветок, который был родственником Селин Дион. Это были даже не близкие родственники, скорее троюродные или что-то вроде того.

Оставшись одна, мне ничего не оставалось, как заводить разговоры с незнакомцами, не понимая, что Доминик — брат Эрика. Он был великолепен и неоспоримо сексуален, его мускулистое телосложение скрывалось под смокингом, который он носил. Такая простая вещь, как его очки для чтения в черной оправе, очаровала меня. Чем больше мы общались и понимали, что у нас похожие связи в деловом мире, тем больше он меня очаровывал и привлекал.

И, возможно, все, что касается Доминика, должно было сопровождаться предупреждением.

Я начала делать шаги к ловушке, в которую никак не ожидала попасть в возрасте тридцати лет, в возрасте, когда я должна быть мудрой и знающей, когда дело касается мужчин.

Печальная реальность — я не стала мудрее.

Несомненно, стресс от всего происходящего только усиливает задержку месячных, но я отказываюсь думать об этом, тренируя свой мозг, чтобы сосредоточиться на чем угодно, только не на этом, даже если мне придется развлекать Эрика и его слишком воображаемое представление о нас с Ноем.

— Только напитки. Вот и все.

Эрик поджал губы: — Когда дело касается Ноя Мейсона, что-то мне подсказывает, что ты не сможешь устоять.

* * *

Встреча с Ноем за выпивкой…

С того момента, как Ной присоединился ко мне, мы мгновенно нашли общий язык. Конечно, я пришла с бутылками спиртного и отчаянной потребностью забыть о существовании моей жизни на Манхэттене. И да, мое тело начало подавать сигналы о приближающихся месячных, но все еще ничего не было.

Мы смеялись так сильно, пока