— Это зависит от того, что ты мне скажешь, —ответил граф. — Я подумаю.

Бьянку такой ответ не удовлетворил, однако иного выхода унее не было.

— Я хочу сообщить вам, почему была в доме Изабеллы втот вечер. — Бьянка смутилась, но все же продолжила: — За то, что яобучала ее грамоте, Изабелла тоже учила меня кое-чему. В общем, Изабелла училаменя… описывала мне, каково это быть с мужчиной. Я имею в виду интимнуюблизость. — Бьянка замолчала.

Не в силах смотреть Йену в глаза, она уставилась на егоподбородок.

— И это все? — удивился граф. — Только это тыи хотела мне сообщить?

— Милорд, — серьезно заговорила Бьянка, обращаяськ подбородку, — вы должны понять, как трудно для меня сделать подобноепризнание. Говорить такое вам, который интересуется только опытными женщинами ис которым я больше всего на свете хотела бы заниматься любовью… Так вот,говорить вам…

— Что-о?! — вскричал Йен, пораженный ее словами. Похоже,его план не только сработает, но все пройдет гораздо проще, чем он думал. Он-тополагал, что ему придется уговаривать свою невесту лечь с ним. Но если онахочет быть соблазненной…

— Итак, я хочу спросить вас кое о чем, —продолжала девушка. — Что со мною не так, милорд? — Набравшисьрешимости, Бьянка наконец подняла взор от его подбородка и посмотрела прямо вглаза. И тут, к собственному ужасу, Бьянка заметила, что уголок его рта чутьподрагивает. Она решила, что Фоскари хочет посмеяться над ней.

Граф молчал. Справившись с волнением, Бьянка решилась сновазадать свой вопрос.

В ответ Фоскари лишь махнул рукой.

— Я думал о том, где лучше всего впервые заняться стобой любовью: на ковре перед камином или в кровати, — проговорил онзадумчиво. — А ты сама что предпочтешь?

— Я, право же… Я не знаю, — сбивчиво пролепеталаона. — Ну, наверное, на полу перед очагом было бы неплохо…

Йен кивнул, но не встал из-за письменного стола.

— Сними платье, — тихо приказал он.

— Вы ведь не хотите снова раздеть меня. Чтобы тут жепрогнать прочь, милорд? — Руки Бьянки прижались к груди, она с тревогойждала его ответа.

— Это зависит от того, как хорошо ты ответишь на моивопросы и повинуешься моим требованиям, — заявил он.

В его голосе прозвучало что-то такое, от чего по телу Бьянкипробежала дрожь. Ее руки упали.

— Я не хочу снова быть униженной, милорд, — тихо,но решительно промолвила она. — Мне известно, что я не так красива ичувственна, как Туллия…

— Как кто? — перебил ее Фоскари.

— Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю! Да вы жепровели с нею день!

Йен был поражен.

— Ты что же, следила за мной? — Встав из-за стола,он быстро подошел к Бьянке, в его голосе зазвучали опасные нотки. — Ты непосмеешь это делать, не так ли? — угрожающе спросил он.

Бьянка скривила гримасу, чтобы показать графу, до чегонелепо это идиотское предположение, и напомнить, кстати, что она ненавиделаего.

— Ах да, я совсем забыла! — язвительно молвилаона. — У меня в распоряжении целый полк мужчин, которые исполняют подобныепоручения. Думаю, мне стоит истратить добрую часть собственного состояния,чтобы проследить за тем, как вы порхаете из одного будуара в другой. Чтобыпотом вы вернулись домой и унизили меня. — Бьянка направилась к двери, ноЙен схватил ее за руку и повернул к себе.

— Унизить тебя? — переспросил он. — А откудамне знать, не хотела ли ты унизить меня? Когда мы говорили в прошлый раз, тысказала, что ненавидишь меня. А теперь ты умоляешь меня переспать стобой! — Фоскари смотрел на нее сквозь полуопущенные веки, его пальцы всесильнее сжимали ее руку. — Если ты за мной не следила, то откуда тебеизвестно, что я был у Туллии? Мне это не нравится, вот так-то! И я никому неговорил, куда иду.

Бьянка усмехнулась:

— Восхищаюсь вашими доводами, милорд. Правда, должназаметить, что вы не в ладах с логикой. Вообще-то я сама была у Туллии до того,как вы пришли туда. Мы случайно оказались там в одно время. Когда вы пришли, якак раз собиралась уходить. А теперь будьте добры отпустить мою руку, а то наней появятся синяки вдобавок к той шишке, что вы посадили мне вчераночью. — Она посмотрела ему в глаза. — Кажется, я начинаю понимать,почему вы выбрали моими компаньонами докторов. Еще несколько дней под крышейвашего дома, и мне понадобится их помощь.

Йен постарался не заметить ее язвительности и чуть ослабилхватку.

— Если ты была у Туллии, почему же я не видел, как тыуходила? — спросил он подозрительно.

— А почему вы решили, что я ушла? — вопросом навопрос ответила Бьянка.

— Ты хочешь сказать, что была там все время, покаТуллия принимала меня?

— Можно сказать, я была одна, а возможно — и свами, — ответила Бьянка, — потому что я могла все наблюдать.

— Так ты подглядывала за мной? — Удивлению Фоскарине было предела. Позднее он признался себе, что это сообщение Бьянки весьмавозбудило его.

Однако теперь он принял свое возбуждение за проявлениепатриотизма и решил, что для выполнения плана настало самое подходящеевремя. — И что же ты видела? — спросил он совсем иным тоном.

Атмосфера в комнате вмиг изменилась. Его пальцы больше непричиняли ей боли — напротив, их прикосновение стало приятно согревать ее кожу.В его глазах больше не было злости и подозрения, нет, в них появилось какое-томанящее выражение, и Бьянка не захотела упускать подходящей возможности.

— Я ушла до того, как вы легли в постель. — Оназамялась на мгновение. — Не думаю, что могу сказать, что я видела, но,может, мне стоит вам это показать? — Она протянула дрожащую руку к поясуего лосин, но не успела прикоснуться к шнурам, как он остановил ее.

Йен должен был принять решение. Можно было бы сказать Бьянкеправду о том, что между ним и Туллией ничего не было, однако он предпочелумолчать об этом. Подумать только, он, Йен Фоскари, полдня пролежал возле самойроскошной куртизанки Венеции и думал только о… Бьянке! А теперь волшебнымобразом ему представилась возможность воплотить все свои фантазии в жизнь. Онне видел причины рисковать. К тому же ему не хотелось, чтобы Бьянка знала,какую власть имеет над ним.

Заговорив, Фоскари почувствовал, что с трудом контролируетсобственный голос:

— Если мы хотим, чтобы все было как полагается, тебенужно раздеться. Туллия же была обнаженной, если я не ошибаюсь.

На сей раз он сам раздел Бьянку, не пропустив ни однойдетали ее туалета. Развязав шнурки ее кремового лифа, он стянул его с ее плеч иотбросил на пол. Затем расстегнул крючки нижней юбки, не упустив возможностипогладить ее стройные ноги в шелковых чулках.