— Я пришел, как только получил твою записку. — Онпытался скрыть волнение в голосе. — По пути я встретил Йена Фоскари. Оншел от тебя?

Женщина рассмеялась, но совсем не весело.

— Неужели мой ангел ревнует? Беспокоится о том, чтопосле того, что было вчера ночью, я стану искать ему замену? Ему, которыйприносит мне истинные доказательства своей любви, а не какие-то каракули набумаге? — саркастическим тоном говорила она. — Однако я люблю, когдаобо мне заботятся. Когда мое счастье и комфорт человек ставит превыше своих.Когда человек думает только о том, чтобы доставить мне удовольствие!..

Его щеки порозовели. Да он жизнью своей рисковал! Чуть непогиб от руки этого безумца, Йена Фоскари! А она намекает на то, что оннедостаточно заботится о ней. Он не виноват в том, что в доме не осталосьничего, даже кровавых следов!

Труп был в этом доме — он ничуть не сомневается, но никто несможет доказать этого. Он-то надеялся, что ему помогут рисунки, которые онприхватил оттуда с собой, но, увы, они вызвали лишь гнев его любовницы. Хужетого, она отлучила его от своего ложа. У него перехватывало дыхание, когда ондумал о том, каких наслаждений лишается! Поэтому он намеревался сделать все длятого, чтобы заслужить у нее прощение.

— Я знаю, что не могу принести достойных извинений,мадонна, — проговорил он. — Знаю, что потерпел неудачу и у меня нетдоказательств, в которых ты так нуждаешься. Но я молю, позволь мне вернуть твоерасположение!

«А он довольно красив, когда просит меня о чем-то», — подумалаженщина, глядя на него. И отлично подходит для выполнения плана, разработанногоею с братом еще утром. Арборетги не устоять! Женщина поднялась из ванны.

— Мне поможет мой ангел, — заявила она.

Она позволила завернуть себя в шелковый халат, а потомповела молодого человека в спальню. Он уже было собрался расстегнуть пряжки накамзоле, но тут она остановила его.

— Для этого у нас еще будет время, — прошепталаона низким хрипловатым голосом, зная, что именно этот тон больше всеговозбуждает его. — А сначала у меня есть для тебя очень важное задание.Запомни все подробно.

Наблюдая за ним, она заметила на его лице тень сомнения итут же принялась осыпать мелкими поцелуями его запястья, грудь и те места,которые, как было ей известно, больше всего изнывали по ее ласкам.

— Надеюсь, все устроится к завтрашнему утру, ты сразуже и приходи ко мне. — Ее палец скользнул по его гульфику и замер. Женщинаиспытующе посмотрела в лицо молодому человеку. Убедившись в том, что онполностью в ее власти, она поднесла розовые губки к его уху и прошептала,касаясь его: — Ничто из того, что ты мог бы сделать для меня, не заставит менябыть более благодарной. Пока тебя не будет, я подумаю о достойной награде.

При этих словах по телу молодого человека пробежала дрожь.На этот раз, пообещал он себе, он сделает все, что она требует.

Йен почему-то ждал, что его возвращение домой тем вечеромбудет встречено чем-то вроде торжественных фанфар, но вместо этого он услыхаллишь, как дождь неистово барабанит по окнам. Часы только что пробили девять, нов доме стояла такая тишина, какая бывает лишь в предутренние часы. Казалось, вдоме все спит, и граф даже на мгновение испугался, что кто-нибудь умер. Наконецон услышал отдаленный звук голосов откуда-то сверху. Поднявшись по лестнице,Йен остановился у покоев Роберто и Франческо.

У его дядюшек был какой-то зловещий вид. Они сидели — каждыйв своем кресле — перед камином, а между ними стоял графинчик с граппой. Кактолько Йен вошел, Франческо замолк на полуслове.

— Здравствуй, д'Аосто, — холодно промолвил он.

Граф остановился. С самого детства дяди обращались к нему пофамилии лишь в тех случаях, когда был очень серьезный разговор или когда онибоялись что-то сказать ему.

— Йен, — наконец взял слово Роберто, — тызнаешь, что, строго говоря, я тебе не дядя, а потому не могу обращаться к тебекак член семьи.

Роберто и Франческо были вместе так долго, что лишьнемногие, включая и самого Йена, помнили о том, что они на самом деле неродственники. А сам Роберто вспоминал об этом лишь в тех случаях, когдапроисходило что-то неприятное и он хотел как-то отстраниться от семьи. ТеперьЙен встревожился не на шутку.

— Так вот, — продолжил Роберто, — вместоэтого я обращаюсь к тебе как мужчина. Ты не имеешь права приводить в дом людей,запирать их, обвинять в убийстве, а потом еще ждать, чтобы они никак непроявляли к тебе свои чувства. Уж не знаю, что там у тебя в голове, но она нетакая женщина, с которой можно обращаться подобным образом. Ты сломил ее дух —дух, который не был сломлен даже после смерти ее любимого отца, дух, которогодостало на то, чтобы со всем рвением взяться за изучение медицины, чтонедоступно большинству мужчин, не говоря уже о женщинах. Большое достижение,надо сказать. Она так несчастна, что ее горе ощущается почти физически. Малокто из прислуги поддерживает тебя, не говоря уже о твоих родственниках.

Йен оторопело уставился на него.

— Маленькая ведьма! — пробормотал он. —Маленькая лживая притворщица! Она каким-то образом сумела убедить вас в моейжестокости, и вы этому поверили!

— Замолчи! — перебил его Франческо. — Ты несмеешь обвинять это милое существо, с которым помолвлен! Да если хочешь знать,она ни словом не обмолвилась о твоей жестокости, она вообще ни слова о тебе несказала!

— Можете не продолжать, доктор ди Римини. Я сама всескажу ему, но спасибо вам за поддержку. — Трое мужчин повернулись к двери,откуда раздался тихий женский голос. Бьянка прошла в комнату и низкопоклонилась Йену. — Я могу перемолвиться с вами словечком, милорд?

Она казалась очень хрупкой и совсем маленькой, но ничуть неменее красивой. Больше того, создавалось впечатление, что несчастье ипереживания лишь усилили красоту Бьянки, сделав ее еще более совершенной. Глядяна девушку, граф понял, как она могла очаровать его прислугу: ее необыкновенныеглаза казались еще больше на фоне побледневшей кожи, скулы явственнообозначились, светлые кудряшки плясали вокруг изможденного лица. Но ее красотене сыграть с ним шутку и не расстроить его планов, подумал Фоскари, глядя надевушку.

— Пойдем, — бросил граф, проходя мимо Бьянки кдвери.

Франческо и Роберто хотели было остановить его, но Бьянкасделала им знак молчать и послушно направилась за Фоскари в библиотеку. Придругих обстоятельствах девушка пришла бы в восторг от такого количества книг,но сейчас она и не заметила их. Пройдя к камину, она остановилась у огня,спрашивая себя, сможет ли жар пламени хоть немного растопить тот холод, чтозастыл в глазах Йена.

— Я хочу поведать вам кое-что, а потом задам вам одинвопрос, — начала она. — Если вы поверите в то, что я говорю правду,пообещаете ли вы правдиво ответить на него?