— Женщина! — произнес он с таким выражением,словно только что получил подтверждение какому-то нехорошему предположению, иповернулся к двери.

— Не принимайте этого замечания на свой счет, —поспешил заметить Криспин.

Бьянка остановила его взмахом руки.

— Вообще-то так было не всегда, но… — Он замялся.Наступило неловкое молчание, которое Бьянка прерывала через несколько минут:

— Я бы хотела взглянуть на растения. Вы, должно быть, исами знаете, что ваша коллекция весьма знаменита.

Дружелюбие Бьянки быстро вернуло Криспина в хорошеерасположение духа. Взяв девушку под руку, он провел ее через боковую дверь, закоторой исчезла грязная фигура Луки. Пройдя через помещение, где, похоже,занимались пересадкой цветов, они оказались в комнате, залитой ярким светом.

— Здесь, должно быть, тысячи цветов! — воскликнулаБьянка.

— Пять тысяч, — поправил ее Криспин. — Тутрастения со всего света. Есть еще помещения, где растут только травы, естьфруктовый сад, а также комната для семян и опытов.

Оценив размеры комнаты с цветами, Бьянка подумала о том, чтоникогда не видела ничего подобного. Все ее стены, кроме той, что связывала ее сдворцом, были стеклянными. Огромные куски стекла скреплялись между собойдеревянными планками. Несмотря на серый день, здесь было светло и тепло.

— Это Йен придумал сделать стены стеклянными, —заметил Криспин, обратив внимание на то, что невеста брата заинтересоваласьдизайном комнаты. — Стекло из Венеции. Этот город всегда славился своимистеклодувами, так что у меня есть возможность выращивать такие растения,которые не смогли бы в ином случае выдержать наш климат.

Лука что-то проворчал, и Криспин добавил с легкой усмешкой:

— Я хотел сказать, благодаря стеклу Лука имеетвозможность выращивать эти цветы. Я же в этом деле всего лишь дилетант.

— Этот малец ветку в землю воткнет — и она зацветет.Будь я проклят, если это не так, — проворчал слуга.

Глядя на них, Бьянка вдруг разразилась громким смехом.

— Я уверена, что вы справедливо оцениваете таланты егосветлости, синьор Лука.

— А вы, похоже, соображаете, синьорина. Вот только непойму, что это вам вздумалось выходить за другого графа. Он же безумен, скажу явам. Вот послушайте-ка. Вчера поздно вечером я на ночь поливаю цветы и вдругвижу, как он голым носится по крышам. Будь я проклят, если этого не было!Скажите мне, нормальный человек будет такое делать?

Криспин, не поверив ни слову, хотел было что-то сказать, ноБьянка перебила его:

— А больше вы никого на крышах не видели?

— Вы имеете в виду второго парня, с плащом? Нет, не разглядел.Он был прилично одет. Все, что я видел, было черным, и только черным, а тут —гляжу — этот черт голый несется!

Лука замолчал, услышав громкий стук.

— Синьорина Сальва здесь? — раздалось за дверью.Криспин поспешил отворить ее.

— Ах, вот вы где, хозяйка! Я весь дом обежал,разыскивая вас! — Нило явно не обращал внимания на фантастическоеразнообразие цветов вокруг.

— Почему ты так спешишь? Тебе удалось что-то узнать?

— Она сказала, что если вы придете тотчас же, то ей чтосообщить вам. Она очень занятая леди. — Нило взял Бьянку за руку, чтобыувести ее с собой.

— Спасибо вам большое за интересную экскурсию, —простилась Бьянка, увлекаемая из комнаты юным Нило. — Была радапознакомиться с вами, синьор Лука, и поговорить с вами, ваша светлость. Надеюсь,как-нибудь вы покажете мне остальную часть коллекции.

Дверь захлопнулась, и мужчины недоуменно переглянулись. Ониостались в теплице вдвоем.

— Женщины, — вздохнул Лука, качая головой. —Ходят сюда, вопросы задают, притворяются, что им интересно, мило ведут себя. Апотом приходит какой-то сопляк, и они убегают. Разве не так?

— Тебе не кажется, что соски чересчур красные? —Туллия оценивающе оглядела в зеркало свою роскошную фигуру, а потом поднялаглаза, чтобы встретиться взглядом с Бьянкой, стоявшей сзади.

— Ты же знаешь, Туллия, что я последняя, с кем тебестоило бы советоваться, как лучше ублажить мужчину, — пожав плечами,отозвалась девушка. — Так что спроси лучше Дафну. — Бьянка пыталасьговорить ровным голосом, но от внимания Туллии не ускользнула звучавшая в немпечаль.

Туллия была первой куртизанкой, к которой Бьянка обратилась,занимаясь медицинскими исследованиями, и, как ни странно, две женщиныподружились. Поскольку Туллия д'Арагона была настоящей правящей королевойвенецианских куртизанок, многие ей завидовали, но едва ли какая-нибудь женщинамогла счесть ее своей подругой. Притворяясь, что искренне интересуются ееделами, другие куртизанки (это Туллия знала по собственному опыту) созлорадством относились к ее неприятностям и скорее радовались им, чемиспытывали к Туллии сочувствие. Впервые за много лет Туллия нашла в Бьянкеистинного друга, а потому ее встревожило печальное настроение девушки.

— Выходит, тебе до сих пор не удалось избавиться отнадоевшей девственности? Подумать только! А я, между прочим, знаю немаломужчин, которые бы зубы свои прозакладывали, чтобы соблазнить тебя. —Отвернувшись от зеркала, Туллия посмотрела на Бьянку с обезоруживающейулыбкой. — Да я бы и сама это сделала, только ты не хочешь меня.

Бьянка лишь рассмеялась в ответ: она-то знала, что такаякрасавица, как Туллия д'Арагона, не захочет иметь дела с подобной неудачливойдевственницей. Высочайшей вершины в своей профессии Туллия достигла с помощьюнелегкого труда и острого ума, и помогли ей в этом грешное роскошное тело иневероятная красота. Зачарованная Бьянка наблюдала за тем, как Дафна, горничнаяТуллии, готовила свою госпожу к свиданию с очередным клиентом.

Одетая в полупрозрачное платье, Дафна была чуть менеекрасива, чем ее хозяйка. Бьянка восхищалась этими потрясающими женщинами и —что скрывать — завидовала им. Они любили свои тела и использовали их, знали,как дарить и получать удовольствие. Наблюдать за ними — все равно что сидеть впервом ряду партера во время исполнения чувственного балета.

Даже когда Дафна была занята туалетом своей госпожи, сразуможно было догадаться, что она для Туллии не просто горничная. Дафна бережнопомяла соски Туллии, чтобы они отвердели, а затем припудрила их и весь торспудрой из растертых в порошок бриллиантов, используя в качестве пуховки заячийхвостик.

Тело заблестело и заиграло, как кьянти в резном хрустальномбокале.

Бьянка всегда ощущала здесь некоторую неловкость, однако ейнравилась чувственная атмосфера этого дома. Каждая поверхность в комнате,накрытая роскошным шелком, толстым бархатом или мягчайшим мехом, так и маниласовершить на ней интимный акт. Стены были покрыты тонким слоем позолоты. Втщательно подобранных местах висели зеркала, отражающие розоватый свет люстры,который наполнял комнату теплым, чувственным и каким-то неземным свечением. Нобольше всего Бьянке нравился аромат, исходивший от тела Туллии и заполнявшийсобой все пространство этого волшебного помещения. Бьянка во все глазасмотрела, как Туллия выбирает один из четырех резных хрустальных флаконов,которые принесла ей Дафна.