— Телефон есть у охотничьего магазина, — сказалон. — Только неизвестно, работает или нет, а на рынок нам нельзя — опасно.

— Мы туда и не пойдем. Кроме телефона, нам нужен имагазин. Купим что-нибудь поесть и вернемся в хижину. Пока не составим план,будем там сидеть. — Это должно было успокоить Дениса, по крайней мере, яна это очень рассчитывала.

Телефон работал. Я набрала номер Степаненко, чувствуя, каксердце стремительно перемещается ближе к горлу. Степаненко на месте неоказалось, женский голос поинтересовался, по какому я вопросу, я объяснила, имне предложили перезвонить по другому телефону. Мальчишка стоял рядом итоскливо смотрел на меня: в его смышленой физиономии не было ни капли надежды.А я вдруг разозлилась.

— Слушайте, — сказала я решительно, бог знаетоткуда эта решительность взялась. — Я хочу поговорить с НиколаемПетровичем. У меня очень важное дело, оно касается расследования, которым он внастоящее время занят, и я не хочу разговаривать ни с кем другим. Вы меняслышите? Если невозможно застать его на работе, дайте мне его домашний телефон.

— Степаненко в больнице, — устало проронилаженщина. — Я вам русским языком объясняю, как следует поступить, если увас что-то срочное. И не надо истерик закатывать, вас вызовут повесткой…

— Что с ним? — спросила я, стараясь не смотреть наДениса. — Сердечный приступ?

— Машина сбила, — неохотно ответила моясобеседница, и я повесила трубку.

— Ты чего? — испугался Денис.

— Что? — Я попыталась прийти в себя. — Он вкомандировке, вернется через несколько дней.

— А чего это ты в нем так уверена?

— Не знаю. Он мне понравился. В конце концов, надо жекому-то верить.

— Кому больше всех веришь, тот первый и продаст.

— Заткнулся бы ты! — не выдержала я. — Тожемне, великий знаток жизни. И где ты всего этого набрался? — Он полез засигаретой, а я решительно заявила:

— Прекрати курить, когда ребенок твоего возраста идет ссигаретой, это обращает внимание, а оно нам без надобности. Где здесь магазин?

Купив хлеба, колбасы и молока, мы вернулись в хижину. Ночьюпошел дождь и лил не переставая два дня. Деньги кончились, небольшой запаспродуктов тоже, а мысль, чем помочь себе, так и не приходила в голову. В хижинебыло холодно, неуютно и страшно. Мы сидели на нарах, тесно прижавшись друг кдругу, и старались согреться. За окном дождь лил как из ведра, было темно, и неверилось, что где-то рядом существует нормальная жизнь.

Денис завозился рядом, достал сигарету, торопливо чиркнулспичкой, коробок отсырел, а руки его дрожали.

— В твоем возрасте нельзя курить, останешьсякоротышкой.

— Да ладно, — вздохнул он и предложил:

— Будешь?

— Давай, — махнув рукой на педагогику, согласиласья. Мы закурили, глядя в окно.

— Дядька, которому ты звонила, ни в какую командировкуне уехал, так? — спросил Денис.

— Так, — кивнула я.

— Он жив?

— Он в больнице.

— То-то. Нужно из города выбираться. Здесь нас найдут.

— Легко сказать, — заметила я. — У нас денегни копейки Надо как-то пробраться в мою квартиру, потом попробовать получитьденьги в банке, а еще взять машину из гаража.

Все это действительно стоило сделать, но покидать хижинубыло страшно. Я покосилась на Дениса, он мелко дрожал, я обняла его, прижимаясьтеснее.

— Одеяло бы, — заметил он.

— Достанем… Мать, наверное, с ума сходит. Надо еекак-то предупредить.

— Да ей плевать… она и не заметила, что меня нет.

— Это ты так думаешь, а она скорее всего места себе ненаходит…

— Конечно, а то я мамку не знаю. Если она в запое, таксаму себя не помнит.

— Так, может, запой кончился?

— Это через неделю-то? Мамка пьет до психушки.

— Чудеса, — покачала я головой.

Мы еще немного поболтали, потом примолкли и вроде бызадремали.

Проснулась я от холода, ног не чувствовала, с трудомраспрямилась, спина ныла, голову разламывало.

«Черт-те что», — подумала я и только тут сообразила,что Дениса рядом нет.

Я выскочила на улицу и позвала:

— Денис!

Дождь кончился, но было по-прежнему пасмурно, точно на дворене конец июля, а октябрь.

— Денис! — крикнула я в отчаянии. — Ответьсейчас же.

Я обследовала пустырь, утопая в грязи почти по щиколотку иуже зная, что Дениса здесь нет. Куда он делся?

— Да где же ты? — пролепетала я. Взглянула на часыстрелки показывали половину шестого. Утра, вечера? Я приложила часы к уху, онистояли. — Вот черт! — выругалась я. Мальчишка сбежал, его нужнонайти.

Я пошла к дыре в заборе, долго плутала среди домов, преждечем смогла выбраться к охотничьему магазину Где искать Дениса? Идти к рынку?Кому придет в голову мыть машину в такую погоду?

Магазин был открыт, я вошла, просто так, не придумав ничеголучшего. Мужчина за прилавком взглянул на меня с недоумением. Я перевела взглядна свои ноги и попятилась к двери. Хорошо я, должно быть, выгляжу: мятыйкостюм, грязные туфли, три дня я умывалась водой сочащейся из ржавой трубы напомойке… настоящая бомжиха.

— Простите, который час? — пролепетала я.

— Десять минут пятого, — ответил мужчина, я глупоулыбнулась и выскочила на улицу.

— Так больше продолжаться не может, — заявила якому-то. — Я должна принять ванну, выпить горячего чая и хоть немногоприйти в себя. Но прежде всего следует найти мальчишку.

В таком виде идти по городу невозможно. Я решительнонаправилась к луже и попыталась вымыть туфли, достала платок из сумки ипоморщилась: его смело можно было выбросить.

— Это ни на что не похоже, — пожаловалась я и дажесобралась зареветь. — У меня есть друзья, они мне помогут. Только бы найтиэтого чертенка.

Я зашагала по улице, съеживаясь под взглядами редкихпрохожих. Вновь стал накрапывать дождь, зонта у меня не было, я быстро вымоклаи выглядеть от этого лучше не стала.

— Растяпа несчастная, уснула, а он сбежал… вот идиотка…