– Конечно! – повысил голос Максим. – Давайте сядем в круг на прекрасной полянке, будем читать мантры и водить хороводы! Подождем пока всех не сожрут. Надеюсь, это будут волки, а не та тварь с поезда.

Заметив, что никто не отреагировал, он недовольно замолчал, скрестив руки на груди. Катя и Аделина уставились на Доминика. Он прокашлялся, прежде чем начать. У Кати сложилось впечатление, что в этот момент он преображался в свою телевизионную версию.

– Я уверен, есть причина, по которой мы, и именно мы, а не другие пассажиры, оказались здесь, – вкрадчиво начал Доминик. – Это место отнюдь не праздничная ярмарка, если не заметили. Здесь все создано так, чтобы измотать нас, вывести из себя, уничтожить.

Он повертел амулеты на запястье.

– Нас, таким изощренным образом, наказывают. А наказывают тех, кто совершил нечто плохое. Судя по тому, в какую потустороннюю жопу мы попали, каждый из нас далеко не ангел во плоти.

– Ты считаешь, что мы это заслужили? – прервала его Аделина. – Да каждый второй в мире гораздо хуже нас! У меня во дворе каждый вечер собираются алкаши. Пусть чудовище их забирает!

– Нужно совершить что-то действительно плохое. Ты подумай над тем, что я говорю. Седой – преступник, который только вчера освободился из тюрьмы. Он там не в отпуске был. Наверняка ограбил или замочил кого-то!

– Он застал жену с любовником, – кивнул Максим. Похоже, он все-таки решил прислушаться к разговору. – Зарезал его и расчленил на части. Дали десять лет. Седой сам мне рассказал.

– Черт! – воскликнула Аделина. – А я еще жалела, что он умер.

Доминик ткнул пальцем в Максима.

– А много людей ездит в поезде с пистолетом? Максим сказал, что он из полиции, но формы на нем нет. А на слово, уж извини, поверить трудно. Думаете, он просто так с Седым на разведку ходил? Может, он такой же бандит.

– Тебе удостоверение показать? Так давай, вернемся в поезд! – возмутился Максим. – А девчонки, что? Тоже убийцы?

Катя вздрогнула. С этого момента она поняла – Доминик нашел то, что объединяло их всех. Похоже, он был прав. Они здесь не случайно. Вот только рассказывать свою историю она не имела ни малейшего желания.

К счастью, Доминик развернулся к Аделине.

– Тебе есть, что нам рассказать?

– Ну, я-то никогда никого не убивала. – Она неловко улыбнулась, что было больше похоже на нервную гримасу. Заметив их взгляды, она поспешно добавила: – Никогда! Это херня какая-то, чего вылупились?

– И не делала ничего столь же плохого? – не отставал Доминик. – Знаешь, я ведь многое могу понять по твоей энергии. Стоит потянуть за ниточку-другую, и каждый из твоих секретов выйдет наружу. Каждый.

Катя уже собиралась попросить его перестать пугать и бросить эти фокусы, как Аделина неожиданно разревелась.

– Аборт, – произнесла она сквозь всхлипывания. – Доволен? Аборт считается?

– Не знаю. Это не совсем то же самое, – Доминик выглядел озадаченным и смущенным.

Катя вспомнила, как в одном из выпусков новостей показывали противников абортов. Они собрались возле клиники, агрессивно скандировали лозунги. Один из них тряс табличкой с огромными буквами: «АБОРТ – ЭТО УБИЙСТВО!».

Что бы ни затащило их сюда, оно могло разделять позицию активистов.

– Срок был уже поздний. Ни один врач не соглашался взяться за это дело. Оно и понятно – это было незаконно, – прорвало Аделину. – Пришлось обратиться в бабке, которую посоветовали знакомые. Она все и устроила. Вы не представляете, какая это была невыносимая боль! Но я сделала это. Да, сделала. И теперь расплачиваюсь, как все вы!

– Какой был срок? – мрачно спросил Максим.

– Двадцать семь недель. Почти семь месяцев.

На мгновение повисла пауза. Все молча переваривали услышанное.

– Нельзя убить того, кто еще не родился, – нарушил тишину Доминик.

– Остынь, многие понимают это по-другому, – заявила Катя.

Он повернулся к ней и уставился со странным выражением лица. Затем сделал шаг вперед.

– Катя, теперь твоя очередь! Несмотря на твое невинное лицо, я не думаю, что ты здесь случайно. Признавайся, кого убила ты?

– Я… – слова застряли у нее в груди.

– Убила или нет?

– Отстань от нее! – Максим встал между ними. Его мышцы напряглись, готовые в любую минуту дать отпор. – Какая тебе разница? Что это даст?

Однако их спор закончился в тот момент, когда Катя сказала:

– Это правда. Я – убийца.

Катя выходит из кафе, с наслаждением вдыхая чистый вечерний воздух. Следом за ней, пошатываясь, выходит Дима. На его лице блаженная улыбка.

Из дома продолжает доноситься музыка. Пройдет еще час, и соседи получат полное право пожаловаться на шум. Но время еще не подошло, так что все посетители кафе могут отрываться на сто процентов.

– Классно, посидели, да? – говорит Дима. Его язык слегка заплетается. – Антоха шикарный праздник устроил на свою днюху! Банкетный зал, вон, какой снял! А бухло, вообще, рекой течет!

Пожалуй, последние пару рюмок для него были лишние. Катя не говорит этого вслух – все равно уже поздно, а ругаться не хочется. К тому же, скоро они окажутся дома. Можно будет стащить каблуки, упасть на мягкую кровать и погрузиться в сладкий сон.

Дима неуклюжей походкой идет к своему автомобилю – серебристому «Фольксвагену». Родители подарили его годом раньше на день рождения. Он до сих пор не перестает им восторгаться.

Ключи падают из кармана на асфальт. Дима долго безуспешно пытается их поднять. Пальцы скребут по твердой поверхности.

– Ты собираешься ехать в таком виде? – встревоженно спрашивает Катя.

– Не бойся. Я с закрытыми глазами могу доехать куда надо, – он, наконец, поднимает ключи и пытается открыть дверь. – Да и машину здесь бросать не хочу. Такую крошку угонят в два счета.

Катя говорит, он может кого-нибудь сбить, на что Дима отвечает презрительной ухмылкой. Она замечает, что становится темно, но он неопределенно хмыкает. Она не сдается, вспоминая, как пару месяцев назад Антоху лишили прав за пьяное вождение. К ее неожиданности, Дима соглашается.

– Тогда ты садись за руль, – предлагает он.

– Я? У меня же нет прав.

– А кто еще? Ты ведь ни капли не выпила! Я что, зря учил тебя ездить? – Дима открывает дверь и делает приглашающий жест. – И потом, можно водить и без прав, если рядом с тобой сидит опытный водитель. Знаешь такое правило?

Она кивает, чтобы не показаться глупой, хотя впервые про это слышит. Несколько раз Дима учил ее водить, и получалось неплохо. Похоже, в конечном счете он был в чем-то прав. К тому же, если Дима поведет сам, то ничем хорошим это точно не закончится.