«В том реальном мире… Я уже мыслю, как Доминик, – подумала она. – И правда, где мы сейчас? В каком мире? «

Похоже, она все же поверила в сверхъестественное.

– Так я и думал. Здесь не просто что-то не так. Здесь – все не так, – пылко продолжал доказывать свою правоту Доминик. – И оказались мы тут не случайно. Есть у меня одно предположение…

– Что ты имеешь в виду? – спросила Катя, когда он вдруг остановился. – Сказал «а», говори и «б»!

Доминик не успел произнести и слова, как сверху послышался тяжелый удар, от которого вагон дрогнул. По металлической крыше кто-то медленно двигался. Каждый шаг сопровождался гулким стуком. В вагоне вдруг стало холоднее.

– Это что, еще один из пассажиров? – спросила Аделина шепотом.

– Сколько же он тогда весит? – ответила Катя.

Грохот шагов становился ближе. Что бы это ни было, оно направлялось к тому месту, где все стояли. Катя бросила испуганный взгляд на остальных.

– Мне кажется, нам всем нужно отойти от… – начал было Максим, но в этот момент окно возле койки Седого взорвалось.

Словно в замедленной съемке Катя видела, как осколки стекла летят во все стороны, целясь в людей, в их руки, тела, лица. Аделина вскрикивает, когда один из них впивается в ее безупречное лицо. Осколки бьют и по Кате, но боли она не чувствует, значит серьезных ран нет.

Из отверстия в окне торчит рука.

Нет, не рука!

Болотного цвета лапа с когтями, обвитая лесной порослью. Короткая шерсть, торчащая клочками. Длинные гибкие пальцы, каждый из которых был в два раза больше человеческого.

Лапа шарит по телу Седого, ощупывает, почти ласкает. Он в ужасе таращится на нее, только что очнувшийся, не понимающий, что происходит. Лапа обволакивает шею Седого и рвет на себя. Его тело взымается в воздух и несется к окну, но отверстие для него слишком узкое. Седой застревает между острыми клыками стекла, его крики напоминают непрерывный вой. Чудовищные пальцы сжимают шею все крепче, пытаясь протиснуть добычу.

– Стреляй уже! – послышался голос Доминика справа. Катя оборачивается на звук.

Максим целится из пистолета, но медлит нажать на спусковой крючок. Его сомнения понятны – велика вероятность попасть в Седого. Доминик продолжает кричать, но Максим не реагирует.

Слишком поздно. Со стороны окна что-то громко хрустит. Катя понимает – это не стекло. Ломается тело Седого. Его глаза выпучены, на лице выражение боли и ужаса. Тело уходит в отверстие, сначала по грудь, затем оно проворачивается (Катя содрогается от звука очередного хруста костей) и исчезает полностью.

Слышен лишь чей-то крик. Только через несколько секунд Катя понимает, что кричит она. Предсмертное выражение лица Седого навсегда запечатлелось в ее памяти. Что, если бы лапа схватила ее? Каково это, чувствовать, как твои кости крошатся, протискиваясь сквозь дыру?

– Катя, успокойся! Возьми себя в руки! – твердо говорит Максим.

Он тронул Катю за плечо. От прикосновения стало чуть легче. Достаточно, чтобы двигаться и хоть как-то воспринимать обстановку. Недостаточно, чтобы выкинуть из памяти страшную картину.

Катя услышала, как недалеко от нее кто-то плакал навзрыд. Это была Аделина. Она сжимала в руках окровавленные осколки стекла, которые достала из своего лица. На ее щеке остались безобразные рваные раны, с одной из которых свисал лоскут кожи.

«Шрамы останутся наверняка», – подумала Катя, но вслух ничего не произнесла.

– Видели эту руку? Она сломала Седого как ветку! – вопил Доминик. – У людей таких не бывает! Что это было? Будто скрестили человека и рептилию!

– Я не знаю, что это было, но здесь больше не безопасно, – сказал Максим. – Нужно уходить, уже нет разницы куда.

– Там же волки, – заметила Катя.

Она пыталась не обращать внимания на Аделину, которая не переставала плакать. Сейчас были вещи поважнее испорченной внешности.

– Волков я отгоню, – заверил Максим. – Осталось еще шесть патронов. А эта тварь из окна выглядела гораздо опаснее любой стаи. Тем более, мы даже не знаем, что это.

Он собрался было идти, но заметил, что Аделина ни на что не реагирует. Она ощупывала лицо, касаясь раны пальцем. От шока она едва ли ощущала боль.

– Возьми ее за руку, – сказал Максим Доминику.

Тот послушался. К удивлению Кати, Аделина прекратила рыдать. Лишь тихонько всхлипывала.

Они подошли к входной двери. Максим приоткрыл ее и выглянул наружу.

– Пока все чисто, – сказал он. – Идем вдоль железной дороги. Когда она закончится … что ж, будь что будет.

Они снова вышли в лес. Каждый шаг, утопающий в тумане, грозил обернуться нападением диких зверей. Но мгла теперь казалась еще опаснее, ведь в ней затаилось таинственное злобное существо. Все, что было о нем известно – оно жаждет убивать. Этой информации было достаточно, чтобы постараться убраться отсюда как можно скорее.

Катя слишком хорошо представляла, как существо прячется за каждым кустом, каждым деревом, вырастающим из тумана. Его не сдержало даже то, что они были все вместе впятером, а сейчас их осталось еще меньше.

Сперва они двигались быстрым шагом вдоль поезда. Убедившись, что зверей в прямой видимости нет, Максим стал всех подгонять. Чтобы следовать за ним, пришлось перейти на бег. На мгновение Катя даже почувствовала облегчение от того, что надела кроссовки перед поездкой. Вместо мягкого мха на пути встречались ветки, камни и ямы. Будь она в шлепках, ни о каком беге и речи быть не могло.

Они миновали головной вагон и единственным их ориентиром осталась железная дорога. В кустах справа раздалось шуршание. Максим на ходу выстрелил в сторону источника звука. Грохот спугнул птиц с деревьев вокруг, они взметнулись вверх, растворившись в черном небе. Взволнованное карканье пронеслось над лесом.

Что бы ни было в кустах, там оно и осталось. За то время, пока они добирались до обрубленного конца железной дороги, ни одно из чудовищ не посмело напасть.

– До этого места мы дошли в прошлый раз, – сказал Максим, повернувшись к остальным. – Теперь просто пойдем дальше в этом же направлении. У меня нет компаса, нет ориентиров, нет представлений куда мы придем. Все, чего я хочу – это оказаться как можно дальше от той твари в поезде. Мы либо выберемся, либо забредем в самую чащу. Если есть другие предложения, самое время их озвучить.

Предложений не было. Возражений, впрочем, тоже.

«Разумеется, – подумала Катя. – Все мы понятия не имеем, куда идти».

Но двигаться было нужно, пусть даже наугад. Любое промедление могло привести к тому, что звери догонят их и разорвут в клочья. Или не звери, что еще хуже. В голове вдруг снова всплыло лицо Седого в тот момент, когда его тело проталкивали сквозь дыру в окне.