прокусываю его шею. Испуганный вздох. Тёплая кровь. Я пью его и не могу напиться. Я высасываю каплю за каплей его крови, его жизни. Он валиться на колени. Лёха осыпает меня градом тумаков — по голове, спине, ребрам.

Последние удары сердца, сильные, громкие. Сергей так отчаянно хотел жить.

Я отрываюсь от его шеи и поворачиваюсь к подельнику Сергея.

Лёха опешил.

Лёха пятится назад к машине.

Поздно.

Я грубо тяну его за рубашку, пуговицы отскакивают от моего лица, прижимаю к Лёху к себе, припадаю к его потной шее губами, прокусываю зубами смуглую кожу. Лёха замер словно мышка под листком, что прячется от хищного кота. Через мгновение всё кончено. Этот был слишком слаб, напуган. Его сердце престало биться слишком быстро и резко.

Его сердце просто разорвало от страха.

Лёха повалился на землю. Я вдохнула свежий холодный воздух, вытерла рукой губы, поправила волосы. Жажда сменилась приятной тяжестью в конечностях. Я села на бездыханное тело Лёхи и ухмыльнулась своему ужину.

Мерзкие отравители. Со сколькими они проделывали этот трюк с напитком? Я пожимаю сама себе плечами. Они мне уже не ответят.

Я встала и поправила юбку. Машина была заведена. Надо подумать, что делать с телами. В этом веке нельзя так просто оставлять их на улице. Полиция, медики — они крупно усложняют мне жизнь. Я оглянулась по сторонам. Тёмный, грязный тупик с двумя мусорными баками. Нет, их здесь найдут с рассветом. Я заглянула в машину. Ключи в зажигании. Спасибо тебе Лёха — блюдо номер два. Я открыла багажник, закинула туда два мертвых тела и не без труда захлопнула крышку.

Удивительно как возрастают мои физические силы после такой “трапезы”. Этого мне хватить на месяц, пока я снова не стану обычной. Похожей на всех остальных.

Я села в тачку и откинулась на водительском сидении. Взглянула на торпеду. На часах было три часа ночи. Я успею доехать до Романа. Он мой вечный, в прямом смысле этого слова, должник.

Руки на руле. Я медленно трогаюсь, и выезжаю из тупикового переулка.

Две девушки стоят у входа и курят, выдыхая дым в пурпурное небо. Сегодня тебе повезло будущая невеста. Верь дальше в то, что у тебя все впереди, строй планы, мечтай, предвкушай и молись, чтобы я больше никогда тебя не заприметила.

Глава 2

Вот уже десять лет Роман живет в двухэтажном доме, в самом центре города. Он купил старый, полуразрушенный особняк и капитально вложился в реставрацию. На первом этаже он открыл частную медицинскую практику, а на втором он жил свою обычную бессмертную жизнь за просмотром телесериалов и чтением художественных книг. Пациенты никогда не задавались вопросом, почему их лечащий врач всегда принимает вечером. Главное для них было то, Роман — один из лучших хирургов города.

Очень умно, Роман. У тебя всегда в доступе кровь для переливания, а твое личное кладбище хоть и ширилось с каждым годом, но ни у кого не вызывало подозрений. Роман никогда не убивал здоровых людей, он дарил милосердие, как он сам это называл, людям, что медленно чахли от неизлечимых болезней. Иногда пациенты сами просили подарить им смерть, настолько они страдали от невыносимых болей. Роман сам писал заключения о причинах смерти и тут же отправлял тела на кремацию.

Я подъехала к дому со стороны двора и посигналила фарами. Штора дёрнулась и в окне второго этажа появилось бледное, вытянутое, худое лицо. Мой старый враг, мой старый друг, мой должник и мой спаситель.

Через мгновение в стекло машины постучали и Роман сразу же отрыл дверь с моей стороны.

— Здравствуй, Анна. — голос Романа был тих и смиренен. — Чем обязан?

— У меня в багажнике два тела. Нужно избавиться. — я улыбнулась своему другу самой лучезарной улыбкой, которую только могла изобразить.

— Анна… — Роман тяжело вздохнул и оглядел машину. — Багажник?

Я кивнула и открыла кнопкой багажное отделение.

Роман легко подхватил тонкими руками трупы и отнес их в дом. Я клацала ноготками по рулевому колесу, раздумывая зайти ли к Роману в гости. Четыре часа ночи, до рассвета оставался час. Я могла бы успеть заехать к Георгию и оставить у него тачку, вручить ушлому автомобильному мастеру немного деньжат и быть полностью уверенной в том, что на утро от машины ничего бы не осталось. До машинной свалки ехать сорок минут, спешить нельзя. Двадцать первый век, на каждом перекрестке камеры, что фотографируют водителя при превышении скоростного лимита. А значит, я не успею вернуться в своё логово до восхода солнца. Пережидать дневной свет та ещё морока. Если не успею найти нормальное укрытие, мои инстинкты прикажут моему телу окопаться в земле. Поглубже. Не хотелось бы опять пугать народ эффектным появлением на закате, словно восставшая из мертвых, как в глупых ужастиках для подростков. А ещё мне до жути не нравилось быть покрытой грязью, с застрявшими кореньями в волосах. И эти ужасные земляные черви, что заползают в уши и ноздри. От одной мысли об этом меня передёрнуло.

Я осмотрелась. Можно оставить машину на день здесь, в закрытом от посторонних дворе дома Романа. А вечером, когда стемнеет, отогнать тачку на утилизацию.

Я крутанула руль и запарковала чужой автомобиль у молодого деревца. Неужели Роман на досуге занимается еще и благоустройством двора?

Прежде чем войти в дом, я осмотрела салон автомобиля, бардачок, заднее сидение. Странно, но машина была чистая, словно из салона, никаких личных вещей, неоплаченных счетов или квитанций, бутылок с водой или упаковок жевательной резинки. Не было даже солнцезащитных очков или зонта. Я взглянула на коврики — никаких грязных следов подошв обуви. Что-то внутри приказывало мне быстрее избавиться от странной машины, мчать со всей прытью в автомастерскую, разобрать и расплющить под прессом этот новёхенький кусок металла и пластика. Я отмахнулась от этого чувства. Сначала мне надо избавиться от тел. Никогда нельзя оставлять после себя трупы.

Я зашла в дом с черного входа и споткнулась о кипу книг. Роман мог за одну ночь прочитать несколько толстенных томов своей любимой художественной фантастики. Я всегда поражалась скорости его чтения. Даже с мистической силой внутри, я продолжала читать почти по слогам, как и была обучена во времена, когда еще считалась смертной. Я огляделась, глаза привыкли к сумраку. Из под двери медицинского кабинета бил яркий свет — Роман бродил по операционной. Я потянула ручку двери на себя и чуть помедлила, затаив дыхание. Я опасалась увидеть уже расчлененное