Должно быть, это какая-то ошибка, — сказал папа. — Ладно,подождите, пока я про­явлю остальные фотографии. Вот увидите, они потрясающие.

Он достал другую фотографию. Вниматель­но ее изучил,

Гм...

Я взглянул на снимок. Еще один игрушеч­ный медвежонок.

Папа вынул третью фотографию. Потом чет­вертую. Он двигалсявсе быстрее и быстрее.

Что за фокусы! — закричал он. Он был взбешен. Даже в темнойлаборатории было видно, что он в ярости. — Да что здесь творит­ся? — орал он. —Где же снимки, которые я сде­лал?!

Папа, — вкрадчиво спросила Николь, — а ты уверен, что темедведи, которых ты видел, были настоящими?

Конечно, уверен! — закричал папа. — Не­ужто я не могуотличить бурых медведей от иг­рушечных?

Он начал ходить взад-вперед по комнате.

Может, я пленку потерял? — пробормо­тал он и схватился заголову руками. — Или я ее засветил?

Удивительно, ведь ты фотографировал медведей, — заметилаНиколь. — А получи­лись игрушечные медвежата.

Папа в ярости стукнул рукой по столу. Он ворчал что-то себепод нос. Он был на грани нервного срыва.

Может, я пленку в самолете оставил? Или перепутал кассеты?

Я отвернулся в сторону. Меня трясло от смеха.

Джордан! Что с тобой? — Папа схватил меня за плечи. — Чтослучилось?

Он развернул меня к себе.

Джордан! — воскликнул он. — Почему ты смеешься?!

Николь скрестила руки на груди и с укором посмотрела наменя:

Что ты сделал с папиными фотографиями?

Папа нахмурился. Его голос стал теперь спо­койнее.

Ну, хватит, Джордан. Признавайся, в чем дело?

Мне стоило больших усилий снова не пока­титься со смеху.

Не волнуйся, папа. С твоими фотографи­ями все в порядке.

Он сунул мне в лицо один из снимков с иг­рушечныммедвежонком.

В порядке? Ты называешь это «в порядке»?

Когда ты собирался в Вайоминг, я взял твой фотоаппарат, —объяснил я. — И ради хох­мы сфотографировал свои старые игрушки. На остальныхкадрах должны быть твои настоя­щие медведи.

Не могу удержаться от того, чтобы не выки­нуть какой-нибудьфортель.

Я к этому не имею никакого отношения, папа, — поспешилазаверить Николь.

Ну просто пай-девочка.

Папа покачал головой:

Ради хохмы, говоришь? Ну-ну.

Папа вернулся к столу и проявил еще не­сколько фотографий.На следующем снимке уже красовался настоящий медвежонок. Он ловил рыбу в реке.Папа засмеялся.

Знаешь, — он положил снимок настоящего медвежонка рядом соснимком игрушечного, — а не такая уж и большая разница между ними.

Я знал, что папа не рассердится. Он никогда не сердится.Поэтому-то я иногда и разыгры­ваю его. Папа и сам любит приколы.

Я рассказывал, как однажды подшутил над Джо Моррисоном? —спросил он.

Джо Моррисон — папин друг, он тоже фо­тограф.

Джо только что вернулся из Африки, где провел несколькомесяцев, фотографируя го­рилл. Он носился со своими редкими снимка­ми горилл ивсем их показывал. Я видел эти фотографии — они действительно производи­ливпечатление.

У Джо была назначена важная встреча с ре­дактором журнала оприроде. Он собирался показать свои фото. Он был уверен, что жур­нал непременнозахочет их опубликовать.

Но Джо не знал, что мы с редактором вместе учились вколледже. Одним словом, я ей позво­нил и попросил помочь мне разыгратьприятеля.

Джо пришел на встречу и показал редактору фотографии. Онапосмотрела их и ничего не сказала.

Джо не выдержал и прямо спросил:

«Ну, что? Нравятся вам снимки или нет?»

Он такой вспыльчивый, этот Джо!

И что же она ответила? — спросил я.

Она нахмурилась и сказала:

«Вы хороший фотограф, мистер Моррисон. Но боюсь, что васобманули. Существа, кото­рых вы фотографировали, вовсе не гориллы».

У Джо, конечно, челюсть отвисла. Он за­кричал:

«Что значит «не гориллы»?!

А она с серьезным видом говорит:

«Это люди в костюмах горилл. Можете вы отличить настоящуюгориллу от человека в костюме гориллы, мистер Моррисон?»

Я рассмеялся.

—А что дальше? — поинтересовалась Николь.

— Ну, Джо, конечно, чуть кондрашка не хва­тила. Он сгребфотографии и стал их разгля­дывать:

«Ничего не понимаю! Выходит, целых шесть месяцев я потратилна изучение людей, пере­одетых в горилл?»

В конце концов редактор рассмеялась и при­зналась, что этобыла шутка. Ей понравились фотографии, и она обещала их опубликовать. Джопоначалу ей даже не поверил. Почти пят­надцать минут понадобилось моейзнакомой, чтобы его успокоить.

Мы с папой рассмеялись.

— Папа, а по-моему, это очень некрасиво, — недовольнопроворчала Николь.

Свою любовь к розыгрышам я унаследовал от папы. А вот Никольпошла в маму — она более практична.

— Когда Джо оправился от шока, он оценил шутку, — успокоилее папа. — И отплатил мне той же монетой, поверь мне.

Папа положил в ванночку следующее фото. Потом он достал егощипцами. На нем были два борющихся медвежонка. Папа удовлетво­ренно улыбнулся.

— Отличные получились снимки, — сказал он. — Но мне здесьеще много чего нужно сделать, ребята. Ступайте-ка отсюда, хорошо?

Он выключил красный свет и включил нор­мальный. Никольоткрыла дверь.

Пожалуйста, не устраивайте беспорядка и не пачкайтесь, —добавил папа. — Вечером мы поедем в город на ужин. Я хочу отметить удачу.Фотографии с медведями получились что надо!

Мы будем вести себя хорошо, — пообе­щала Николь.

Говори за себя, — буркнул я.

Джордан, я же просил! — воскликнул папа.

Ладно.

Как только мы вышли из темной комнаты, нас обдало жаром.Щурясь от послеполуден­ного солнца, мы с Николь пошли на задний двор. Моимглазам всегда нужно время, чтобы привыкнуть к свету.

Что будем делать? — спросила Николь.

Не знаю, — ответил я, — слишком жарко. Слишком жарко, чтобыделать что-то.