Сейчас все Велюнское предместье превратилось в кочевье, люди живут прямо на улицах, на продолговатой рыночной площади. Отцы-паулины носят им туда из монастыря пресную воду, потому что якобы колодцы уже загрязнены и все боятся эпидемии. Каждое утро они раздают теплые буханки хлеба, испеченные в монастырской пекарне, и яблоки из фруктового сада – в этом году отличный урожай.

Нахман Яковский встречает в этом лагере своих друзей-хасидов. Осиротевшие без Бешта, они наблюдают за людьми Яковского издалека, недоверчиво. Держатся вместе, но в конце концов начинают спорить с правоверными, шумно и страстно. Голоса спорщиков – множество цитат из Исаии, из Зоара – разносятся над стенами монастыря, они слышны даже в комнате Якова.

По случаю крещения маленького Иосифа Яков устраивает в городе большой пир, в котором может принять участие любой желающий, вне зависимости от того, крещен он или нет. Не менее шумно празднуют свадьбу Якова Голинского, которому – как доброму правоверному – Господин предназначил в жены Магду Езежанскую, вдвое младше его. Свадьба проходит в монастыре, в капелле послушников, только что отремонтированной, которую настоятель милостиво предоставляет братии. Церемония прекрасна: еще не слышен грохот неумолимо подступающей к Ченстохове артиллерии, зато величаво звучат гимны отцов-паулинов, довольных щедрым пожертвованием монастырю.

Сразу вслед за этим приходит весть о том, что во внутренние польские распри вмешалась Россия и российские войска приближаются с востока. Война.

Теперь новости с каждым днем все более ужасающие. И ежедневно к Ясногорской Деве приходит все больше тех, кто верит, что рядом с ней им ничего не грозит. Капелла переполнена, люди лежат крестом на холодном полу, воздух густеет от молитв. Когда умолкает пение, издалека, из-за горизонта доносится низкий, зловещий гул взрывов.

Напуганный всем этим, Яков велит Яну Воловскому ехать в Варшаву за Авачей, которая там, у Воловских, воспитывается. Позже он будет очень об этом сожалеть. Яков сам удивлен тому, что видит. Уезжала худенькая девочка с косичками, обкусанными ногтями и вечно исцарапанными руками – Авача постоянно карабкалась на стену, а вернулась девушка – вежливая и красивая. Волосы она теперь собирает в высокий пучок, всеми цветами радуги переливаются яркие платья с декольте (хоть Авача и прикрывает его платочком). Стоит девушке выйти на ежедневную короткую прогулку по монастырской стене, все взгляды устремляются на нее. Монахи не рады появлению Авачи, слишком много вокруг нее суматохи. Поэтому Яков держит дочь в офицерской комнате и в конце концов велит ей выходить только после наступления темноты и непременно под чьим-нибудь бдительным оком.

Через две недели после приезда Авачи в монастыре появляются конфедераты под командованием некоего Пулаского[189]. Они вваливаются в Ясногорскую крепость, словно во двор корчмы, к великому ужасу паулинов устраиваются тут вместе с лошадьми, повозками и пушками. Изгоняют паломников и вводят свои военные порядки. Крепость сразу закрывают: теперь ни к Якову нельзя приходить, ни ему не разрешают выходить в город. С ним остались Хана, Авача и мальчики, а также Звежховские, Матушевский и Нахман Яковский в роли гонца. Монахам приказывают освободить одно крыло монастыря; здесь устраивают казарму. Паломничество, прекратившись, затем робко возобновляется, но у ворот помолодевшие, исполненные энергии вояки проверяют каждого: не русский ли шпион. У Роха, он капитан стражи, больше нет времени на разговоры с Яковом. Голова у него теперь занята другими делами – он следит за ежевечерними поставками пива и вина для солдат. Город оживает, поскольку армию нужно кормить, одевать и развлекать.

Казимеж Пулаский выглядит молодо, словно мальчик, у которого только начали пробиваться усы. Даже трудно поверить, что это опытный командир. Он, видимо, и сам это знает, потому что прибавляет себе солидности и объема тяжелым военным плащом, делающим его стройную фигуру более массивной.

Ris Rozmawiający (3)

Ему не так часто представляется возможность сразиться с врагом. Русские войска кружат вокруг крепости, словно лиса вокруг курятника. Приходят и уходят. Люди верят, будто их отпугивает изображение Божьей Матери на знаменах, которые вывесили на монастырских стенах.

Пулаского, которому уже слегка наскучило безделье в запертом монастыре, интригует человек в высокой шапке, редко покидающий свою комнату, и его красивая, загадочная дочь, о которой в гарнизоне уже ходят легенды. Он не придает значения делам Церкви и мало интересуется ересями, только слышал, что это проживающий в монастыре неофитский ересиарх. Но одновременно, как заверил настоятель, добрый католик. Казимеж видит его каждый день на утренней мессе. Искреннее и горячее участие в богослужении, сильный голос, поющий «Отче наш», восхищают Пулаского и вызывают у него симпатию. Однажды он приглашает Якова с дочерью на ужин, но приходит только отец – высокий, элегантный. Говорит с легким акцентом, скупо, вдумчиво. Они беседуют о том, что может случиться, о России, о королевской политике. Пулаский понимает, что этот королевский узник вынужден проявлять осторожность, и пытается сменить тему, потому что разговор не клеится. На вопрос о дочери Яков Франк отвечает, что ей пришлось остаться с приболевшей матерью. Пулаский выглядит разочарованным. Но в следующий раз Яков приводит дочь, и вечер получается очень приятным. Другие приглашенные офицеры, несколько возбужденные присутствием такой красивой молодой (хоть и застенчивой и молчаливой) женщины, наперебой демонстрируют остроумие и интеллект. Вино вкусное, а тощие куры напоминают на вкус дичь.

Приятные светские вечера заканчиваются, когда в Ченстохову прибывает со своими отрядами Любомирский. Он, как утверждают в городе, даже хуже русских. Безжалостно грабит окрестные деревни, его солдаты не брезгуют насилием, а крестьяне называют Любомирского гуситом. Отряд Любомирского рыскает по огромной территории и хотя гонит русских, но неохотно подчиняется приказам верховного командования конфедератов и постепенно превращается в банду разбойников.

Когда Любомирский появляется в монастыре, Яков прячет Авачу у монахов, ей не разрешают выходить, пока разбойники не уйдут. Любомирский устраивает в гарнизоне жуткие пьянки и развращает солдат Пулаского. Только вояки взирают на молодого князя с восхищением.

– Вот какие командиры нам нужны, – говорит Рох, угощая Якова полученным от Любомирского табаком. – Выгнали бы русских, как паршивых псов.

Яков берет щепотку и молчит. Однажды вечером подвыпивший князь заявляется к Якову, и тот вынужден принять гостя. Любомирский просит у Якова отеческого совета по части женщин. Глаза нервно шарят по комнате, вероятно, в поисках одной из них, той, о которой все здесь говорят.

В крепости есть солдаты коронного войска, захваченные конфедератами, и многие из них служат неохотно. Один – капитан мировской гвардии, трое офицеров которого уже пали от рук москалей, – приходит однажды к Якову за советом, и это порождает новую