— Ну, отвечайте, кадет Биглер! — вызывающе крикнулподпоручик Дуб.

И тут кадету Биглеру пришёл на ум самый простой ответ:

— Господин подпоручик, по прибытии в штаб бригады я неимел сведений о том, что вы находитесь здесь, и, покончив со своими делами вканцелярии, немедленно отправился в уборную, где и находился вплоть до вашегоприхода. — И он торжественно прибавил: — Кадет Биглер докладывает о себегосподину подпоручику Дубу!

— Видите, это не мелочь, — с горечью сказалподпоручик Дуб. — По моему мнению, кадет Биглер, вы должны были сейчас жепо прибытии в штаб бригады справиться в канцелярии, не находится ли здесьслучайно офицер вашего батальона и вашей роты. О вашем поведении мы вынесемрешение в батальоне. Я еду туда на автомобиле, вы едете со мною. Никаких «но»!

Кадет Биглер возразил было, что у него имеется составленныйштабом бригады железнодорожный маршрут. Этот вид транспорта для него намногоудобнее, если принять во внимание слабость его прямой кишки. Каждому ребёнкуизвестно, что автомобили не приспособлены для таких случаев. Пока пролетишь стовосемьдесят километров, наложишь в штаны.

Чёрт знает, как это случилось, но вначале, когда онивыехали, тряска автомобиля никак не подействовала на желудок Биглера.

Подпоручик Дуб был в полном отчаянии от того, что ему неудаётся осуществить свой план мести.

Дело в том, что, когда они выезжали, подпоручик Дуб подумалпро себя: «Подожди, кадет Биглер, ты думаешь, что я позволю остановить, когдатебя схватит!»

Следуя этому плану, Дуб, насколько позволяла скорость, скоторой они проглатывали километр за километром, начинал приятный разговор отом, что военные автомашины, получившие определённый маршрут, не должны зрярасходовать бензин и делать остановки.

Кадет Биглер совершенно справедливо возразил, что на стоянкебензин вообще не расходуется, так как шофёр выключает мотор.

— Поскольку, — неотвязно твердил подпоручикДуб, — машина должна прибыть на место в установленное время, никакиеостановки не разрешаются.

Со стороны кадета Биглера не последовало никаких реплик.

Так они резали воздух свыше четверти часа; вдруг подпоручикДуб почувствовал, что у него пучит живот, и что было бы желательно остановитьмашину, вылезти, сойти в ров, спустить штаны и облегчиться.

Он держался героем до сто двадцать шестого километра, нобольше не вынес, энергично дёрнул шофёра за шинель и крикнул ему в ухо: «Halt!»

— Кадет Биглер, — милостиво сказал подпоручик Дуб,быстро соскакивая с автомобиля и спускаясь в ров, — теперь у вас такжеесть возможность…

— Благодарю, — ответил кадет Биглер, — я нехочу понапрасну задерживать машину.

Кадет Биглер, который тоже чувствовал крайнюю потребность,решил про себя, что скорее наложит в штаны, чем упустит прекрасный случайосрамить подпоручика Дуба.

До Золтанца подпоручик Дуб ещё два раза останавливал машинуи на последней остановке угрюмо буркнул:

— На обед мне подали бигос по-польски. Из батальонапошлю телеграфную жалобу в бригаду. Испорченная кислая капуста и негодная купотреблению свинина. Дерзость поваров переходит всякие границы. Кто меня ещёне знает, тот узнает.

— Фельдмаршал Ностиц-Ринек, цвет запасной кавалерии, —ответил на это Биглер, — издал сочинение «Was schadet clem Magen imKriege»,[305] в котором он вообще не рекомендует есть свининуво время военных тягот и лишений. Всякая неумеренность в походе вредна.

Подпоручик Дуб не произнёс ни слова, только подумал просебя: «Я тебе покажу учёность, мальчишка», — а потом, поразмыслив, задалБиглеру глупейший вопрос:

— Итак, кадет Биглер, вы думаете, что офицер, по отношениюк которому вы должны вести себя как подчинённый, неумеренно ест? Не собиралисьли вы, кадет Биглер, сказать, что я обожрался? Благодарю за грубость. Будьтеуверены, я с вами рассчитаюсь, вы меня ещё не знаете, но когда меня узнаете,вспомните подпоручика Дуба.

На последнем слове он чуть было не прикусил себе язык, таккак в это время они перелетели через вымоину.

Кадет Биглер опять промолчал, что снова оскорбилоподпоручика Дуба, и он грубо спросил:

— Послушайте, кадет Биглер, я думаю, вас учили отвечатьна вопросы своего начальника?

— Конечно, — сказал кадет Биглер, — естьтакое место в уставе. Но прежде всего следует разобраться в нашихвзаимоотношениях. Насколько мне известно, я ещё никуда не прикомандирован, такчто вопрос о моём непосредственном подчинении вам, господин подпоручик,совершенно отпадает. Однако самым важным является то, что в офицерских кругахна вопросы начальников подчинённый обязан отвечать лишь по служебным делам.Поскольку мы здесь сидим вдвоём в автомобиле, мы не представляем собой никакойбоевой единицы, принимающей участие в определённой военной операции, между наминет никаких служебных отношений. Мы оба направляемся к своим подразделениям, иответ на ваш вопрос, собирался ли я сказать, что вы, господин подпоручик,обожрались, ни в коем случае не явился бы служебным высказыванием.

— Вы кончили? — заорал на него подпоручикДуб. — Вы…

— Да, — заявил твёрдо кадет Биглер, — незабывайте, господин подпоручик, что нас рассудит офицерский суд чести.

Подпоручик Дуб был вне себя от злости и бешенства.Обыкновенно, волнуясь, он нёс ещё большую ерунду, чем в спокойном состоянии.

Поэтому он проворчал:

— Вопрос о вас будет решать военный суд.

Кадет Биглер воспользовался случаем, чтобы окончательнодобить Дуба, и потому самым дружеским тоном сказал:

— Ты шутишь, товарищ.

Подпоручик Дуб крикнул шофёру, чтобы тот остановился.

— Один из нас должен идти пешком, — сказал онзаплетающимся языком.

— Я еду, — спокойно ответил кадет Биглер, — аты, товарищ, поступай как хочешь.

— Поехали, — словно в бреду заревел на шофёраподпоручик Дуб и завернулся в тогу молчания, полного достоинства, как ЮлийЦезарь, когда к нему приблизились заговорщики с кинжалами, чтобы пронзить его.

Так они приехали в Золтанец, где напали на след своегобатальона.

* * *

В то время как подпоручик Дуб и кадет Биглер спорили налестнице о том, имеет ли никуда не зачисленный кадет право претендовать наливерную колбасу из того количества, которое дано для офицеров различных рот,внизу, в кухне, уже насытились, разлеглись на просторных лавках и велиразговоры о всякой всячине, пуская вовсю дым из трубок.