Предки, совсем, как бывало в стойбище зимой, когда океан заледенел, вьюга воет, байки баются, скрашивают зиму, и смеются стар и млад.

– И мне часто Предки наносят визиты, – говорила Мэг, – в фамильный особняк на Пикадилли-стрит. Приглашаю их на чаепития. Манеры у Предков, правда, странные, мне поначалу стоило большого труда к ним привыкнуть. Но кое-чему я их всё же научила.

– Попробовали бы они не научиться! – смеялся Тамму. – У сестрицы там домище огромный, с чугунной решёткой, с зелёной лужайкой, с почти настоящей улицей. А на улице той фантомы важных-важных господ и дам, и все такие вежливые, что жуть берёт. Такую вот сложную штуку создала там сестрица Мэг. А у здешних, у Предков, все проще многократно. Мало у них фантазии. Вот они и ходят в гости в мою ярангу и в особняк Мэг.

– Время у нас совсем по-другому течёт, – говорила Мэг. – Вроде, только недавно навещали мы тебя, а ты уж вон сколько всего успела. Дай-ка расскажу тебе про органические вещества, содержащие метадитрицептофил, кажется, так у вас это называют. Мне подсказал кое-кто из Предков, что они содержатся в вытяжках из привезённой из подпочвенного селения плесни, названной туэкс. Той, что вы с Билли посадили на краю сада. Предки продумали технологический процесс обработки. Но тебе, конечно, надо самой проверить всё это.

И Мэг рассказывала про технологический процесс. А Линн записывала в приготовленный заранее блокнот. А затем нежданная слеза наворачивалась.

– Знаете, я пока ещё не хочу быть с вами. Но мне так вас не хватает, что мне приходится хотеть быть с вами…

– А ты и так с нами! – говорил Тамму. – И мы всегда с тобой. Мы в памяти друг друга. А значит, мы вместе. Однажды и ты придёшь в мою ярангу посидеть у очага. Однажды навестишь особняк Мэг. Но будет это по твоему времени очень не скоро.

– Уходит отсвет лун, – говорила Мэг, – скоро ты перестанешь нас воспринимать. И это к лучшему. Твоим нервам не на пользу слишком частое общение с нами. Пора прощаться.

– А когда вы появитесь ещё? – каждый раз спрашивала их Линн.

– Не знаем, дочка, – отвечал Тамму, – время у нас течёт совсем не так, не линейно течёт. Но мы всегда с тобой. А ты всегда с нами…

В глубине сада среди звёздных теней исчезали дорогие лица. Удалялись по звёздной тропе белая крыса и чёрный ворон. Они превращались в две тени, в две точки и исчезали. Обострённое до болезненности восприятие покидало Линн, и она возвращалась в свой мир. В свой дом. На кухне Билли заваривал чай и лишних вопросов не задавал. Он и так всё понимал.

Эпилог

Планета Ктума совершала всегдашний свой путь вокруг молодого Светила. Шли годы. Росла столица Утонувших в Океане Времени, строились другие населённые пункты. Появлялись из Колбы Зарождения и отправлялись в Комплекс Предков жители первой цивилизации Системы Светила. Цивилизация была ещё совсем-совсем мала. Она ещё не была разделена на государства и страны. Ещё не гремели войны, не вспыхивали бунты и революции. Ещё безумные правители не слали на убой своих граждан ради призрачных целей Ещё жадные цепкие руки не сгребали дорогой металл в закрома. Всё это будет после. А пока жизнь шла спокойно и мирно.

Планета Ктума совершала всегдашний свой путь вокруг молодого Светила. Шли годы. Росла столица Утонувших в Океане Времени, строились другие населённые пункты. Появлялись из Колбы Зарождения и отправлялись в Комплекс Предков жители первой цивилизации Системы Светила. Цивилизация была ещё совсем-совсем мала. Она ещё не была разделена на государства и страны. Ещё не гремели войны, не вспыхивали бунты и революции. Ещё безумные правители не слали на убой своих граждан ради призрачных целей Ещё жадные цепкие руки не сгребали дорогой металл в закрома. Всё это будет после. А пока жизнь шла спокойно и мирно.

Зарождалась промышленность. Как верно заметила первый летописц Екатерина Волкова-Гонсалес, промышленность не производила горы пластика, превращающиеся после в горы мусора. Программируемые приборы преобразовывали обычные каменные блоки в тонкостенные полупрозрачные чашки и тарелки, в жаропрочную посуду, в сверхточные предметы технологической надобности и даже в изящные флаконы для духов. Впоследствии, отслужив свою службу, эти вещи превращались в обычный песок. Ткани делались как из углерода, так и из местных волокон гигантских грибов, окрашивались органическими красками.

Главной отраслью постепенно делалось приборостроение. Строились удобные средства передвижения, необходимые медицинские и научные приборы. Но тут возникло затруднение: почвы Ктумы были бедны на полезные ископаемые. Кроме железа, меди и молибдена в этих почвах содержалось крайне мало веществ, необходимых для техники. А нужны были в первую очередь уран, ртуть, платина, золото и другие тяжёлые металлы.

Тогда взгляды устремились в небо. Началось освоение ближайшего космического пространства. Для нужд этого освоения в пористых недрах одного из спутников Ктумы начали сооружать станцию слежения за метеоритами и небольшую обсерваторию. Идея этого принадлежала секретарю правительницы престарелому Куцему.

И наконец, первый дисколёт (из тех, что стояли в ангаре "Молниеносного" только многократно модернизированный) долетел до ещё пустынной планеты Тхеллы. Там обнаружились отсутствующие на Ктуме полезные ископаемые.

Масштабная добыча этих ископаемых начнётся только при следующих правительствах. А через сколько-то поколений на Тхелле начнётся настоящее терраформирование. Будут вливаться в почву кислоты, выдавливая на поверхность целые пласты полезных ископаемых, оставляя огромные горы отвалов. А после будут срезаться и перерабатываться целые горные массивы, вызывая движения литосферных плит изменения континентов. Впоследствии огромные грузовые корабли повезут уран, ртуть, золото и другие металлы на Ктуму.

Будут выпущены в океан образцы жизни генетически более продвинутой и разнообразной, чем имевшаяся там изначально. Пройдут эпохи, и эти спящие до поры генетические основы разовьются в том числе и в первичных предков людей.

Система Светила постепенно превращалась в родное гнездо, уютный островок жизни в пугающе-бесконечном океане вселенной. Поначалу, пока живы были первые поколения Утонувших в Океане Времени, в этом гнезде ещё царили мир и покой. Легендарный золотой век. Это был родной дом людей, дом прочный и нерушимый. Пока нерушимый. А о том, что будет когда-нибудь потом… стоит ли об этом думать.

Но не во всех душах царили мир и покой. Были и те, кто с тоской смотрел по ночам в звёздный простор, кого влекла от спокойных снов безумная тяга кнеизведанному. А от звёздного простора взгляд неизменно переходил к тёмной молчаливой громаде "Молниеносного" на краю Утвокеврема.

С самого начала цивилизации шло изучение, а затем и реконструкция суперкрейсера. Эта работа поглощала