class="a">[94] (около 176 тонн) перца, а также примерно 100 000 крузадо в золоте и драгоценных камнях. Вопреки совету своего лоцмана капитан Мануэл де Соуза Сепулведа направил небольшую флотилию – галеон и нао – поближе к мысу, чтобы лучше рассмотреть землю, но налетевший шквал уничтожил рули, мачты и паруса. Позже Камоэнс напишет о штормах в районе мыса Доброй Надежды, что в это время ветра объяли землю яростным дыханьем, стремясь разбить машину мирозданья[95]. Около 500 человек, включая жену капитана Леонор и его детей, а также сокровища оказались на берегу в районе Транскей. От первоначального плана построить небольшое судно, на котором можно было бы вернуться и подать сигнал бедствия, пришлось отказаться, поскольку после шторма не осталось ни одного куска дерева крупнее человеческой руки. Проведя несколько дней в укреплении, сооруженном из бочек и сундуков, они отправились пешком до ближайшего португальского поселения у реки Тембе на юге Мозамбика: 600 миль вдоль побережья, но почти вдвое больше, если учесть, что им пришлось идти по внутренним районам континента. Отряд состоял из 180 португальцев и 300 рабов, несколько рабов несли на носилках жену и детей де Соузы[96].

Риса, спасенного с кораблей, плодов и морепродуктов, собранных на берегу, хватило примерно на месяц, и португальцы не встречались с местными жителями, с которыми можно было бы вести торговлю. Людьми стало овладевать отчаяние. Одним из первых потеряли ребенка де Соузы от любовницы (вероятно, индианки); несший его человек остановился отдохнуть и дождаться хвоста колонны, но с наступлением ночи пропал в буше[97]. Запаниковавший де Соуза предложил 500 крузадо – в два с лишним раза больше, чем Дамиан заплатил за шедевр Иеронима Босха, – любому, кто вернется и поищет пропавших, но даже за такие деньги никто не согласился встретиться с хищниками, которые регулярно нападали на отставших от группы; среди этих зверей имелись львы и «тигры» (так португальцы называли полосатую гиену, пока еще неизвестную). Это стало лишь началом гиперинфляции: вскоре вода стала переходить из рук в руки по 10 крузадо за пинту[98], а человек, готовый отправиться в заросли кустарника, чтобы наполнить котел из ручья, мог заработать 100 крузадо. Теперь люди целиком зависели от найденной падали, и возникла бойкая торговля объедками: за 15 крузадо можно было купить сухую змеиную кожу, измельчив ее и смешав с водой – еще 10 крузадо – получали еду, которая обходилась в двадцать пять раз дороже, чем месяц жизни в Гоа.

Спустя три с лишним месяца путешественники неожиданно встретили пожилого вождя народа тсонга, который, как ни удивительно, представился Гарсией де Са: это имя в знак уважения ему дали два португальских торговца, которым он помог. Вождь предложил разместить всех в двух деревнях, главой которых он был. Он также уговаривал их не продолжать путь на север через реку, поскольку места дальше опасны для чужаков. Но де Соуза, которому рассудок уже начал отказывать, заподозрил, что вождь хочет задержать их, чтобы удовлетворить свои политические амбиции; португалец настоял, чтобы их перевезли через реку, не поняв, что это был один из рукавов реки, которую они разыскивали и которая вывела бы их к побережью. Им удалось добраться до следующего рукава, но, как свидетельствуют все сообщения, Мануэл де Соуза лишился рассудка и набросился с мечом на нанятых местных лодочников, решив, что они что-то замышляют против него. Ошарашенные африканцы кинулись в реку и уплыли, а на противоположном берегу португальцев приняли в деревне, где предложили еду и кров, но только если они согласятся разделиться на небольшие группы и сдать оружие, из-за которого местные жители боялись подходить к ним с припасами. Несмотря на мольбы жены и офицеров, де Соуза согласился на это; как сообщается, после этого чужаков ограбили, раздели и выгнали в буш, где жена де Соузы, стыдясь своей наготы, закопалась по пояс и отказалась двигаться дальше. Де Соуза исступленно, но безуспешно пытался найти еду для жены и детей. Они умерли, а сам де Соуза скрылся в зарослях кустарника, и больше его никто не видел. Из 500 человек, высадившихся на берег, до Мозамбика удалось добраться двадцати пяти – четырнадцати рабам, восьми португальцам и трем женщинам, сопровождавшим дону Леонор де Соузу. Здесь капитан и лоцман второго корабля составили подробный отчет о своих злоключениях. Вскоре эта история стала известной в Гоа – как из рассказов выживших, так и благодаря дешевой книжечке, оказавшейся одной из первых напечатанных в Индии, – а Камоэнс включил ее в свои «Лузиады», чтобы проиллюстрировать опасности, с которыми португальские искатели приключений сталкивались в своем движении на восток. Со временем она превратилась в одну из самых известных морских историй того времени, стала темой нескольких пьес, эпической поэмы и пересказов на многих языках[99].

Не все сообщения об этом эпизоде стыкуются друг с другом. В рассказе Камоэнса не говорится, как обезумевшие от голода путешественники передавали друг другу золото и как огромное богатство превращалось в ничтожный прах по сравнению с основными потребностями плоти. Ни в одном из опубликованных отчетов не упоминается о деньгах, сменивших хозяина незадолго до того, как Мануэл де Соуза бесследно исчез, а именно о том, что лоцман (с которого отчет выживших снимает все обвинения в кораблекрушении) вернулся в Мозамбик богаче по меньшей мере на 1000 крузадо. В любопытном продолжении этой истории рассказывается, как помощник капитана экспедиции, некто Панталеан де Са, появился в Мозамбике позже остальных. По его словам, он блуждал по бушу и наткнулся на большой дворец, где ему сказали, что король умирает от незаживающей раны. В качестве фола последней надежды Панталеан объявил, что он врач и избавит правителя от его болезни, если его накормят. Не имея реальных медицинских знаний, которыми можно было бы подкрепить браваду, он помочился на землю, сделал из получившейся грязи пасту и приложил в качестве компресса к ране. Окончание истории имеет все признаки того, что ее автор – искусный рассказчик: Панталеан терпеливо ждал смерти короля, а затем и собственной, но через несколько дней его окружила ликующая толпа; ему сообщили, что правитель чудесным образом исцелился, а затем понесли Панталеана к алтарю, где ему поклонялись как божеству. Благодарный король, по словам рассказчика, умолял его остаться и править половиной государства, но Панталеан благородно отказался, желая вернуться к своему народу, и его отправили в путь, нагрузив золотом и драгоценными камнями. Никому, похоже, не пришло в голову подвергнуть сомнению плутовскую историю Панталеана, связать ее с артуровской легендой о Короле-Рыбаке, с которой она имеет определенное сходство[100], и соотнести приобретенные им богатства с теми сокровищами, которые предположительно украли у де