У вас есть их адреса, мистер Бертон-Кокс? — спросил Пуаро.

— «Я их раздобыл. Я бы очень просил вас встретиться с ними.Я понимаю, что прошу слишком многого… — Десмонд обескуражено смолк.

Пуаро внимательно посмотрел на него:

— Посмотрим, что из этого получится, — проговорил он.

Старший инспектор Гарроуэй сидел напротив Пуаро. Джорджпоставил на стол бутылки с виски и содовой водой и стакан с темно — краснойжидкостью.

— Что это? — заинтересованно спросил Гарроуэй.

— Сок черной смородины, — сообщил Пуаро.

— У каждого свой вкус, — философски заметил старшийинспектор.

— Он помогает от простуды.

— Вот как! — Инспектор отхлебнул из своего стакана. — Теперьдавайте поговорим о самоубийстве. Все-таки это самоубийство.

— Я причинил вам кучу всяких хлопот, — извиняющимся тономпроговорил Пуаро. — Но я, как один из героев рассказа Киплинга, страдаюненасытным любопытством.

— Ненасытное любопытство — сильно сказано. Я читал Киплинга.Он мне нравится…

— Я понимаю, что послал вам слишком длинный список вопросов,но я так мало знаю об этих людях.

— Меня заинтриговало не количество вопросов, а ихразнообразие. Что только вас не интересует: психиатры, врачи, у кого былиденьги, кому они достались, кто хотел бы получить их деньги. Фасоны женскихпричесок, поставщики париков… Кстати, парики пакуют в очень красивые розовыекартонки.

— И у вас на все вопросы нашлись ответы. Я потрясен!

— Случай был достаточно экстраординарный, поэтому в процессерасследования мы сделали полное описание всего, завели специальное досье. Вотоно! — И старший инспектор подвинул к Пуаро листы бумаги. — Здесь все.Парикмахерская фирма, где заказывались парики, находилась на Бонд — стрит.Очень дорогая фирма. Называлась «Юджин энд Розенталь». Сейчас в этом помещениинаходится зоомагазин. Два ее работника, первоклассные специалисты, ушли вотставку. Среди их клиентов была в основном привилегированная публика, и в ихчисле леди Рейвенскрофт. Мистер Розенталь живет теперь в Челтенхеме, у него тамсвое парикмахерское дело «Стильные прически и косметика». Как говорили в днимоей молодости: тот же человек, но в другой шляпе.

Пуаро засмеялся.

— Почему вы смеетесь? — спросил старший инспектор.

— Я очень обязан вам. Вы только что подарили мневеликолепную идею. Каким все-таки странным путем иногда приходят мысли в нашиголовы.

— По-моему в вашей голове предостаточно самых умных мыслей.Во всяком случае, в поисках ответов на ваши вопросы я выяснил все, что толькобыло возможно выяснить. Хотя в общем-то получилось не густо. Генерал попроисхождению шотландец. Отец его был священником, два дяди служили в армии,занимали довольно видные посты. Женат на Маргарите Престон — Грей из знатногорода, она бывала при королевском дворе и так далее. Никаких скандальных историйс этой семьей не происходило. Вы правы, у Маргариты была сестра Доротея, ониблизнецы. Похожи друг на друга, как две капли воды. Интересно, а откуда выузнали, что в детстве их звали Молли и Долли? Семья Престон-Трей жила в городеХеттере в Сассексе. У сестер все было одинаково: первые зубки у них прорезалисьв один день, скарлатиной заболели в один и тот же месяц, их одевали водинаковые платья, даже влюбились они сначала в одного и того же мужчину. Изамуж вышли почти одновременно, обе за военных. К сожалению, их семейный врачумер несколько лет назад, поэтому от него никакой информации уже не получить. Всвое время с одной из сестер случилась трагедия…

— С леди Рейвенскрофт?

— Нет, с другой, с Доротеей. Она вышла замуж за капитанаДжерроу, родила двух детей. Младший ее сын в четыре года погиб в результатенесчастного случая. Его ударили какой-то игрушкой по голове, и он упал в пруд,на берегу которого стоял, и утонул. Одни считают, что это сделала девочка, скоторой он играл. Она была постарше, и они, поссорившись, подрались. Но кое-ктоговорит, что это сделала сама Доротея. Рассердившись на ребенка, она ударилаего, он упал в пруд и утонул. Ходили еще слухи, что его ударила одна из служанок.Но вряд ли эта давняя история может иметь связь с самоубийством Рейвенскрофтов,— вздохнул старший инспектор.

— Пожалуй, — согласился Пуаро. — Но знать все, чтопредшествовало тому или иному событию, никогда не помешает.

— Это произошло за много лет до трагедии, и мы во времярасследования так далеко не заглядывали. Итак, после гибели ребенка у Доротеиначалось психическое расстройство и ее положили в клинику. Хоть ее и подлечили,но прежнее здоровье уже не вернулось к ней.

— Но кажется, вы сказали, что по одной из версий онаявляется убийцей своего сына.

— Так считал врач, ее лечивший. Прямых доказательств нет.Сама Доротея утверждала, что она находилась дома и из окна видела, как девочкаударила ее сына, но ей особенно не верили, так как она была не в себе. Еелечили в двух клиниках, одна из них имени святого Андрея в Лондоне. Она пробылатам более трех лет, потом ее признали вполне нормальной, и она вернулась домой,к семье.

— Она действительно стала нормальной?

— Я полагаю, что она всегда была неврастеничкой.

— Где она была во время самоубийства Рейвенскрофтов?

— За несколько недель до этого она умерла. А до этого жилавместе с ними. Обратите внимание, какая одинаковая судьба у близнецов. Они иумерли почти в одно и то же время.

— От чего она умерла?

— Она принимала очень много успокоительных лекарств ипостоянно находилась в полусонном состоянии. И тем не менее у нее былабессонница. По ночам она выходила из дома, бродила вокруг него или гуляла потропинке, которая шла вдоль обрыва… Оступилась, упала в обрыв и разбилась. Онапогибла сразу, но нашли ее только на следующий день. Места там безлюдные. ЛедиРейвенскрофт так была потрясена этим несчастьем, что ее на некоторое времяпришлось положить в больницу. Сестры были очень привязаны друг к другу.

— Этот трагический случай мог навести супругов на мысль осамоубийстве? — спросил Пуаро.

— Никому и в голову это не приходило!

— Насколько я знаю, между близнецами существуют какие-тотаинственные связи. Потеряв сестру, леди Рейвенскрофт вполне могла лишить себяжизни. А генерал мог застрелиться от того, что был в какой-то степени виновен вэтом.