Карающий меч появился на земле (мы договорились провести переговоры у меня в квартире) с крайне подозрительным видом.

— У меня мало времени, — с ходу сообщил он мне. — О чем я сейчас думаю?

Я вопросительно глянул на него — выдвинув вперед челюсть и глядя на меня в упор, он кивнул.

— Руками машешь, — решил я потянуть интригу. — А нет, подожди… Графики какие-то.

— Вот гад! — тяжело выдохнул он в сторону.

— Если ты выбрал язык жестов, — предложил я ему, — просто представь себе, что делаешь их в темноте.

— А сейчас? — настороженно нахмурился он.

— Кромешная тьма, — с довольным видом сообщил ему я.

— А сейчас? — На лице у него появилось плотоядное выражение.

— Судя по оскалу, ты думаешь обо мне, — ухмыльнулся я, — но что — все еще скрыто во мраке. Надеюсь, там есть хоть одно «Спасибо».

— Ладно, — расплылся он в улыбке. — А сейчас?

— Да хватит уже! — поморщился я. — Сказал же, что не вижу. Мне еще Гения привести нужно.

— Стоять! — У него глаза из орбит выкатились. — Что значит — не вижу? Я только что блок снял — в благодарностях рассыпаясь, между прочим!

Я озадаченно нахмурился и старательно пошевелил бровями.

— А-а, понял, это у тебя сознание, по всей видимости, сработало, — предположил я. — Ты так хотел настоящий блок, что у тебя его заклинило. Редкий случай, но бывает, что навсегда.

Он какое-то время молча смотрел на меня.

— Макс, — тихо проговорил он наконец, — ты можешь хоть раз в жизни обойтись без диверсии? Причем мелочной, на пустом месте? Как мне теперь на связь с руководством выходить? С моими ребятами во время операций? Как мне с Анатолием напрямую связываться? Если у них что-то случится?

— Да лампочки в мыслях включи! — расхохотался я. — Представь себе выключатель под рукой: нужно — включил, нужно — выключил. Это тебе сразу, кстати, и навык, как закреплять блок, чтобы не контролировать уровень освещения все время.

Он потряс головой, тяжело дыша.

— А что это за график был, — добродушно поинтересовался я, чтобы отвлечь его.

— Да от аналитиков хреновина какая-то, — рассеянно бросил он. — Хоть так ставь, хоть вверх ногами, хоть боком — ничего не понятно. Тоша тоже крутил-вертел — ничего не разобрал.

— Стас, — впервые за очень долгое время я назвал его по имени — и вслух, и мысленно, — ты — идиот! Тебя ждет встреча с Гением, и он имеет полное право на это звание, а ты отдаешь уникальные данные этому двуногому компьютеру — воплощению приземленной человеческой мысли?

Я передал ему мнение Гения об аналитиках и их тщательно скрываемых от всех намерениях в отношении нашего сообщества — и оставил его размышлять над вопросом слепого повиновения устаревшим догмам, пока я приведу последнего участника переговоров.

По дороге я сообщил Гению о добытых Стасом данных. Глаза моего спутника мгновенно заволокло мечтательным туманом, что подействовало на меня, как ушат воды, смывший с меня весь восторженный оптимизм. Я вдруг ясно осознал, что это — уже второй побег Гения на землю, совершенный при моем непосредственном участии, и непредсказуемая натура беглеца практически гарантирует всевозможные неожиданности.

Сюрпризы Гений приготовил для всех. Для начала он сообщил Стасу, что его план захвата аналитика при его личном участии никуда не годится, поскольку тут же приведет к его немедленной отставке. Не дав ему продолжить встречное замечание: «Да кто Вы такой, чтобы меня учить?», Гений снова представился, укоризненно глянув на меня, и четко изложил свое видение настолько далеко ведущей операции, что у бывалого главы внешней охраны светлых глаз задергался.

Захват аналитика надлежало провести силами наших сотрудников под видом службы Стаса, тогда как последнему следовало в это время провести совещание со всеми — без исключения! — своими подчиненными.

Таким образом, подчеркнул Гений, всей службе внешней охраны будет обеспечено полное алиби, попытка идентифицировать группу захвата среди светлых позволит выиграть время и окажется безрезультатной, а проведение опознания в нашем отделе встретит все возможные бюрократические преграды.

Мое участие в операции также должно было быть абсолютно анонимным, поскольку Гений согласился с важностью представления аналитика Анатолию, но добавил, что в дальнейшем его личной особенности придется вступить в стратегическое взаимодействие с моей. Последнее замечание, как ни странно, вызвало одинаковое уныние и у меня, и у Стаса.

Гений тонко усмехнулся и поинтересовался успехами разведки Стаса у аналитиков. Стас метнул в меня испепеляющим взглядом и буркнул, что это — не подлежащая разглашению оперативная информация. Гений понимающе закивал и предположил, что обсуждаемый аналитик может оказаться либо рядовым сотрудником, владеющий ситуацией исключительно в рамках своего задания, либо чрезмерно преданным и подготовленным — и тогда, в чрезвычайных обстоятельствах, его сознание может оказаться закрытой книгой даже для наших специалистов.

Мы со Стасом переглянулись, и я прочел у него на лице свои мысли о применении чрезвычайных мер в чрезвычайных обстоятельствах. Гений деликатно заметил, что блокирование доступа к мыслительному процессу весьма полезно совмещать с контролем над мышцами лица, и поинтересовался у Стаса его реакцией в случае подобного воздействия на одного из его сотрудников, задействованного в важной операции. Стас с досадой мотнул головой и пробормотал нечто об ужесточении мер безопасности.

На сей раз Гений кивнул одобрительно и предложил максимально скорый перевод Анатолия на землю, где он сможет скрытно идентифицировать аналитика — или даже нескольких — после чего я, также под прикрытием инвертации, буду регулярно сканировать его сознание. Так мы сможем, заметил Гений уверенно, получать информацию не только о характере их деятельности на земле, но и — из получаемых ими инструкций — о ее цели.

— Все это хорошо, — помолчав, подал голос Стас, — но Анатолий без Татьяны на землю не вернется, а у нее еще два курса впереди.

— Глупец незрелый плод вкушает, — произнес Гений, откинувшись на спинку моего ветхого дивана, сложив руки на животе и мечтательно разглядывая потолок, — мудрец умеет сладость ждать.

Не привыкший к его манере разговора Стас выдвинул вперед челюсть сразу же после первого слова и заиграл желваками.

— А с какого это перепуга Вы решили на мою сторону стать? — процедил он сквозь зубы.

Все также задумчиво устремив взор вверх, Гений вытащил из рукава сюрприз для меня.

— Некоторое время назад, — произнес он почти рассеянно, — ваш аналитический отдел предложил сотрудничество нашему.

Стас перевел потяжелевший взгляд с Гения на меня и, видимо, удовлетворился выражением крайнего потрясения на моем лице.

— Настолько соблазнительное, как я понимаю, — продолжил Гений, не меняя позы, — что наше руководство ухватилось за него, даже не дав себе труд проанализировать все его возможные последствия. Даже не желая о