— Что за предложение? — весь подобрался Стас.

— Это и есть первое последствие, — ответил Гений, не глядя на него. — Впервые на моей памяти в нашей стратегии появилось направление, доступное лишь чрезвычайно узкому кругу лиц, причем несведущих в долгосрочных прогнозах. Баланс уже смещен, — добавил он, поморщившись.

— Что за направление? — настаивал Стас.

— Узкий круг лиц, — сфокусировал на нем, наконец, взгляд Гений, разводя руками. — Могу только сказать, что по отдельным признакам оно касается дальнейшего нарушения равновесия во всем нашем мире, и я очень сомневаюсь, что у авторов предложения подготовлена система противовесов. А я не люблю, — взгляд у Гений блеснул тонкой рапирой, — оказываться лицом к лицу с последствиями авантюр; я предпочитаю их предотвращать.

— Что Вы скажете об этом? — вдруг спросил его Стас, скрестив свой взгляд с его, как клинки.

Сначала я ничего не понял в открывшейся и мне картине. Но мозг автоматически декодировал хаотические движения рук перед моим мысленным взором, и я снова увидел графики — уже несколько.

Через несколько минут созерцания их Гений досадливо покачал головой.

— Нужна привязка, — проговорил он. — Временная, географическая, смысловая — какая-нибудь. Динамика бы тоже не помешала.

— Копируйте, — решительно кивнул Стас. — Раздобуду еще все, что смогу. А пока давайте о сроках операции поговорим.

Провели мы ее, как по нотам — я искренне наслаждался тем уже слегка забытым азартом, который возникает в противостоянии с реальным противником. Под влиянием этого азарта я даже слегка увлекся во время непредусмотренного ожидания Гения перед полосой препятствий, охраняющем нашу крепость.

Я вслух предложил двум своим коллегам, которых Гений счел достойными доверия для участия в захвате, не возиться больше с упорно молчащим аналитиком, а передать его «темным» — для допроса под угрозой распыления отдельных частей тела. Гений предоставил нам достаточно времени для ленивого обсуждения, с какой именно части тела нашего пленника «темные» начнут.

Причина его задержки выяснилась, как только я вернулся на землю. Он присоединился к нам на краю леса уже чрезвычайно возбужденным, никак, впрочем, не объяснив свое состояние, но вызвал меня буквально через несколько минут после того, как я распрощался с коллегами.

— Я понял, почему больше не было покушений на Вашу свежую кровь! — Заверещал он у меня в голове, глотая от нетерпения окончания слов.

Выяснилось, что он заставил нас ждать из-за подвернувшейся возможности просканировать сознание подкидыша светлых, который добровольно подвергся чистке памяти. То, что он там увидел, показалось мне первой за очень долгое время хорошей новостью: полностью заблокировать память у наших потомков невозможно.

И даже если у моей дочери воля к сопротивлению окажется слабее, чем у подкидыша, мои мемуары вполне могут оказаться — в критической ситуации, а не в нынешней комфортной жизни — ее единственной, наконец, опорой.

Мое приподнятое настроение продержалось совсем не так долго, как мне бы того хотелось. Стасу удалось-таки получить новые примеры деятельности аналитиков, и он передал их через меня Гению. У меня потом добрую неделю все перед глазами плыло, и я не без ехидства думал, что последний получил требуемую динамику — посмотрим, что он сможет разобрать в этой вакханалии бегущих линий.

Он сообщил мне об этом по истечении этой доброй недели, и от ожидаемой где-то в глубине души, но до последнего отрицаемой новости у меня перед глазами снова все качнулось.

— Мой дорогой Макс! — раздался у меня в голове его, неуместно торжественный на фоне мысленного образа мирно цветущего луга, голос. — Рад сообщить Вам, что Ваше предположение определенно подтверждается. Аналитики явно ведут сравнение обычного человеческого потенциала — как минимум, интеллектуального — с несомненно превосходящим его. В последнем можно со значительной долей уверенности предположить свежую кровь. Осталось только выяснить, зачем они это делают. Я уже дождаться не могу, когда вы с Анатолием приступите к поискам его цели.

Я бормотал какие-то слова признательности за доверие и высокую оценку моих возможностей, а в мыслях у меня рос терновый куст сомнения в успехе какого бы то ни было предприятия, если одной из центральных фигур его назначен самый безалаберный, безответственный и беспутный представитель светлых.

К сожалению, я оказался прав.

Глава 16. Онемение

Когда мне позвонил мой ангел, я ничего не поняла. Мне нужно было подумать. Но я не могла! Они все как с цепи сорвались — Стас, потом Тоша, Марина, даже Макс! И ни один из них ничего мне не объяснил. Вместо этого они — один за другим — обрушивали на меня лавины чуть ли не приказов, что мне делать и что мне не делать, окончательно сбивая меня с толку.

Стас велел мне немедленно распределяться в его отдел — с тем чтобы как можно быстрее переправить меня на землю.

Тоша, совершенно незнакомым мне отрывистым тоном, сообщил, что меня уже ждут у хранителей — там, мол, ко мне будет более чуткое отношение и мне будет проще узнать, что с моим ангелом.

Марина вообще чуть криком не кричала, чтобы я сейчас вообще ничего не делала — никаких глупостей, как она выразилась — пока Стас не выяснит, что произошло.

А Макса я поначалу даже не узнала — в его голосе не было и тени его обычной язвительной манеры растягивать слова. Его речь была самой краткой, слава Богу, но оставила у меня впечатление полного зазеркалья: мне следовало укрыться от какой-то неведомой опасности у темных.

Я чуть телефоном об стену не запустила. Мысль об Игоре остановила, и она же выгнала меня из комнаты. Не могла я добавить ему волнений еще и насчет себя, разбив наше единственное средство связи, но и говорить с ним я была еще не готова. Сначала мне нужно было самой разобраться в том, что сказал мой ангел, и найти где-то ту уверенность, что все будет хорошо, которую я должна была передать нашему сыну.

Я послала ему сообщение, что сейчас немного занята и свяжусь с ним позже — но обязательно сегодня! — и вышла из комнаты и потом, чуть поколебавшись, из своего дворика. Мне всегда лучше думалось на ходу.

Первым делом я решительно загнала в самый дальний угол своего сознания панику, взметнувшуюся после того, как я перед выходом попробовала набрать моего ангела и он не ответил. Ничего страшного, это вполне объяснимо: при задержании у него наверняка отобрали все имеющиеся при себе вещи.

Я попробовала мысленно вызвать его — ответа опять не было, но иначе. Я четко ощутила его присутствие — он просто не отреагировал, как в те разы, когда мы с