Она немного помолчала и, повернув голову, распахнула глаза, абсолютно сухие, горящие недобрым огнём:

— Доволен?

Хорошо ей такие вопросы задавать… А ответить как? Но отвечать пока не пришлось, девушка продолжила:

— Чёрт! Я по уши в компоте! — Она несколько раз с силой приложилась головой об подушку. — Стоит тебе открыть рот, и мне хана, как ни крути — подруги меня возненавидят, и придётся убираться в какую-нибудь конуру, поджав хвост, как побитая дворняга, а моим…

Скривила рот, и фыркнула:

— …благодетелям на меня резко станет начхать. Кто я? Провалившийся агент, шлак, отработанный материал…

Повисла пауза — девушка застыла безжизненной мумией, челюсти сжаты так, что, казалось, слышно как скрипят зубы.

Элан пересел к изголовью её ложа, и совершенно неожиданно сгрёб девушку в охапку, приподняв с воздушной постели, и крепко прижал к своей груди.

— Никто тебя ненавидеть не станет, — тепло сказал он. — Ханнеле, ты ведь эволэк, ты одна из нас!

— Нет, уйди, отстань! — Она уже сотрясалась в рыданиях, вырываясь, как раненый зверь из капкана. — Я мразь! Я подлая гадина! Я лучше сдохну…

— Послушай меня! — Он сжал объятия ещё крепче, уже крича в голос. — Ты просто немного запуталась, но мы можем тебе помочь!

— На кой чёрт?!?! — Она запрокинула голову, из горла рвался леденящий душу вой.

— Мы своих не бросаем, вот почему! — яростно прорычал Элан. — Я не дам тебя в обиду! Тем более, я не дам тебе умереть! И я верю тебе!!! Ты слышишь?!?! Верю!!!

От его вопля истерика прекратилась тут же. Ханнеле, не веря своим ушам, перестала биться, и посмотрела снизу вверх. Две пары глаз встретились. Одни, карие, были полны отчаянной безысходности вперемешку с недоумением и подозрением, в других, небесно голубых, ясно читалось отчаянное нежелание терять родного человека.

— Но… Но… — слова девушки едва пробивали дорогу сквозь всхлипы. — Почему?!

Элан не плакал, но и не стеснялся собственных чувств:

— Потому, что ты узнала о Якоре ещё до погружения, но, рискуя, возможно, даже рискуя собственной жизнью, держала это знание при себе до последней возможности, дав нам осуществить задуманное. Потому, что мы с тобой там в голодные дни делили последний кусочек хлеба на двоих, и летали вместе, крылом к крылу! Если тебе не верть, то кому???

— А если я предам? — Ханнеле снова затрясло как в лихорадке, черты лица исказила гримаса боли.

Её взгляд молил — одумайся! Но упрямство Лиса — стальной стержень, не согнуть! Он мотнул головой и зло процедил:

— Если уж ты предашь, тогда пусть весь этот мир катится к чёрту!

Она ткнулась залитым слезами лицом ему в плечо, а он зарылся в её волосы, и девушка, больше не сдерживаясь, плакала. Но это уже были слёзы радости — всё разрешилось, очередной тупик опасных секретов остался позади…

* * *

Обычно сборища учёных под громким названием «научные конференции» у Саши вызывали глубочайшее чувство дискомфорта. Кого только не собирал очередной слёт светил науки под своё крыло! От действительно выдающихся людей, сделавших немало для Человечества, до бездарей, купивших себе высокие звания или попросту укравших чужие идеи и вылезших наверх на чужом горбу. Присутствовали и откровенно случайные личности, притащившиеся сюда с единственной целью — чокнуться бесплатной выпивкой на вечере, где лучшие, и не очень, умы расслаблялись после жарких дневных словесных баталий.

Сама она всеми правдами и не правдами старалась избегать таких вот шабашей — толку от бесконечных прений было чуть. Старая гвардия научного мира слишком сильна и влиятельна, и не допустит разрушения постамента собственной славы и величия, какие бы блага людям не несли новшества, пришедшие с молодой волной, новым поколением учёных. В основе этого форменного беспредела «стариков» всегда лежала простая человеческая слабость, нежелание признать собственную неправоту, и практически абсолютная зависимость молодых талантов от благосклонности убелённых сединами ветеранов. Те занимали высокие посты в ВУЗах, всевозможных учёных и диссертационных советах, академиях, НИИ, знались на короткой ноге с издателями, главами крупнейших библиотек, ведущими специалистами в профильных областях промышленности, и без их помощи почти невозможно было протолкнуть какую-либо толковую идею.

Результат был вполне предсказуемый — отношения между людьми насквозь пропитывались гнилью лицемерия, лжи и подхалимства. Как скучала Полякова по немного жёстким, но простым и понятным отношениям в ИБиСе! Как капитан, потерявшийся в густом тумане, она вслепую вела свой хрупкий кораблик в лабиринте коварных рифов, сердце ежесекундно сжималось в страхе, ожидая скрежета рвущегося металла и гула жадной до чужой смерти воды, радостно ринувшейся в предательскую пробоину.

Но надо было ждать. Уже немолодой мужчина, профессор биологии Роберт Барнетт, прилетевший из самого Лондона, никак не мог или попросту не хотел вырваться из круга своих соратников и противников. После окончания дневных прений споры не утихали, плавно захватывая званый вечер, и это была ещё одна причина, по которой Саша не любила подобные мероприятия. Голова уже гудела, и она полезла в сумочку за таблетками.

— Добрый вечер, госпожа Полякова. Вам нездоровится?

Очень чистый и правильный русский язык настолько внезапно прозвучал у неё над ухом, что женщина чуть не поперхнулась водой.

— Простите, — профессор Барнетт галантно поцеловал ей руку и оккупировал свободное кресло напротив, — я не хотел Вас напугать.

— Ничего страшного, и также вечер добрый, — она вежливо улыбнулась, — просто тут очень шумно.

Действительно, гул голосов доброй сотни людей наполнял помещение, заглушая лёгкую музыку небольшого оркестра, даже флейта терялась в сумятице звуков.

— Читал Ваш труд по подводному миру Сциллы, впечатляет! — рассыпался в комплементах собеседник. — Не страшно было?

Знаменитая планета-океан, почти начисто лишённая суши, давно приковывала внимание учёных, и Полякова стала главой пятой по счёту экспедиции, и первой, которой удалось вернуться без потерь, пережив всё: непригодную для дыхания атмосферу, чудовищные шторма, нападения хищников.

— Страшно, — честно призналась та, — но, волков бояться — в лес не ходить. Кроме того, мы пробыли на Сцилле почти год, и привезли данных больше, чем все предшественники вместе взятые!

Планета приковывала к себе внимание неспроста — там развивалась уникальная цивилизация морских млекопитающих, чем-то отдалённо похожих на земных дельфинов, но использующих щупальца, два пучка которых росли вместо грудных плавников, для повседневной деятельности. Дело доходило даже до создания орудий труда, укрытий из сплетённых водорослей, и даже того, что можно было назвать наскальной живописью! Группе Поляковой за год удалось многое, в частности, полностью расшифровать сложный язык удивительных существ, состоящий не только из звуков, но и поз, и даже света, что перетекал по боковым линиям обитателей неспокойных морей и играл очень важную роль в общении.