– Кретин-стюард разбудил меня среди ночи: ему, видите ли,взбрело в голову отдать пленку, которую я вчера выронила. Причем вел себя, какв мелодраме: просунул руку в иллюминатор и бросил пленку прямо мне на живот. Ядаже сначала решила, что это бомба!

– Смотрите, вон идет ваш полковник, – сказала я, завидев напалубе высокого, по-военному осанистого полковника Рейса.

– Никакой он не мой! На самом деле ему очень нравишься ты,цыганочка. Так что побудь с нами, не убегай.

– Я хочу чем-нибудь повязать голову. Это удобнее, чем носитьшляпу.

Я быстро ретировалась. Почему-то мне было неуютно вприсутствии полковника Рейса. При нем я робела, а заставить меня смутиться данодалеко не каждому.

Я спустилась в каюту, чтобы найти ленту или газовый шарфик изавязать непокорные волосы. Вообще-то я аккуратная, всегда кладу вещи вопределенные места и люблю поддерживать порядок. Поэтому стоило мне выдвинутьящик, как я сразу сообразила, что кто-то рылся в моих вещах. Все былоперевернуто вверх дном и разбросано. Я заглянула в другие ящики и в маленькийнастенный шкафчик. Та же картина. Казалось, кто-то торопливо и безуспешно пыталсячто-то отыскать.

Посуровев, я присела на край постели. Кто обыскивал моюкаюту и что ему тут понадобилось? Может, клочок бумаги, на котором написанонесколько цифр и пара слов? Я покачала головой, ответ меня не удовлетворил.История с запиской уже в прошлом. Но тогда в чем же дело?

Надо собраться с мыслями… Захватывающие события прошлой ночипочти ничего, в сущности, не прояснили. Кто этот молодой человек, стольвнезапно ворвавшийся в мою каюту? Я его раньше не видела – ни на палубе, ни всалоне. Он член экипажа или такой же пассажир, как и я? Кто его ранил? Зачем? Ипочему, скажите на милость, тут было не обойтись без семнадцатой каюты? Всескрывалось во мраке неизвестности, но, без сомнения, на «Замке Килморден»разворачивались очень странные события.

Я сосчитала по пальцам людей, на которых мне следовалообратить особое внимание.

Временно отвлекшись от моего ночного гостя (однако пообещавсебе за день отыскать его на корабле), я выделила следующих потенциальныхпреступников:

1. Сэра Юстаса Педлера. (Он владелец Милл-Хауза, однако на«Килмордене», похоже, оказался совершенно случайно.)

2. Мистера Пейджета, зловещего секретаря, так рвавшегосязаполучить семнадцатую каюту. (Надо будет выяснить, ездил ли он с сэром Юстасомв Канны.)

3. Преподобного Эдварда Чичестера. (Мои подо-зрения быливызваны тем, что он упорно добивался вселения в семнадцатую каюту. Однако этовполне могло объясняться и его характером. Упрямство порой толкает человека напоразительные поступки.)

Впрочем, я решила, что мне не повредит немного поболтать смистером Чичестером. Торопливо повязав непослушные волосы платком, я подняласьна палубу, пылая решимостью исполнить задуманное. Мне повезло. Мой вчерашнийсоперник стоял, опершись о перила, и пил бульон. Я подошла к нему, милоулыбаясь, и проворковала:

– Надеюсь, вы не сердитесь на меня из-за семнадцатой каюты?

– Я считаю, что затаивать злобу не по-христиански, – холодноответил мистер Чичестер. – Однако помощник капитана твердо пообещал мне тогдаэту каюту.

– Ах, у помощника капитана всегда столько хлопот! –рассеянно заметила я. – Он мог закрутиться и забыть, с ними такое часто бывает.

Мистер Чичестер не ответил.

– Вы впервые едете в Африку? – небрежно спросила я.

– В Южную – да. Но последние два года я работал с племенамиканнибалов в Восточной Африке, в самом ее сердце.

– Потрясающе! Вы часто, наверное, висели на волосок отсмерти?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вас, вероятно, чуть было не съели?

– Негоже высказывать легкомысленные суждения о священныхвещах, мисс Беддингфелд.

– Простите, я не знала, что каннибализм священен, –язвительно заявила я.

Едва эти слова сорвались у меня с языка, как мне пришла вголову неожиданная мысль. Если мистер Чичестер действительно провел двапоследних года в Африке, то почему он совсем не загорел? Кожа у негорозово-белая, словно у младенца. Нет ли тут какой неувязки? Хотя голос и манерыу него «те»… Может быть, даже слишком… Не похож ли он – слегка – на актера,изображающего священника?

Я припомнила приходских священников, с которыми мнедоводилось сталкиваться в Литтл-Хэмпсли. Некоторые из них мне нравились,некоторые – нет. Однако никто не вызывал у меня таких эмоций, как мистерЧичестер. В тех викариях было что-то человеческое, Чичестеру же только нимба нехватало.

Пока я над этим размышляла, на палубе появился сэр ЮстасПедлер. Проходя мимо Чичестера, он вдруг нагнулся и, подняв листок бумаги,протянул его священнику со словами:

– Вы что-то обронили.

Сэр Юстас тут же двинулся дальше и, наверное, не заметил,как взволновался мистер Чичестер. Но я заметила. Не знаю, что это была забумажка, однако с Чичестером стало твориться нечто невообразимое. Он позеленели скомкал листочек. Мои подозрения увеличились во сто крат.

Чичестер перехватил мой взгляд и начал торопливооправдываться.

– Видите ли… э-э… я… это отрывок из проповеди, которую яготовлю, – натянуто улыбаясь, пролепетал он.

Отрывок из проповеди, держи карман шире! Нет, мистерЧичестер, вы не очень-то изобретательно врете!

Чичестер скоро оставил меня, пробормотав какую-то отговорку.Ох, как я жалела, что не мне, а сэру Юстасу Педлеру посчастливилось поднять тотлисточек! Ясно было одно: мистера Чичестера ни в коем случае нельзя исключатьиз списка подозреваемых. Я даже склонялась к тому, чтобы поставить его первымномером.

После ленча, когда настало время пить кофе, я заметила, чтосэр Юстас и Пейджет сидят в компании миссис Блер и полковника Рейса. МиссисБлер с улыбкой кивнула мне, и я решила, что можно к ним присоединиться. Ониразговаривали об Италии.

– Но это нелогично! – настаивала миссис Блер. – Aquacalada[1] должно означать холодную воду, а не горячую.

– Я вижу, вы не сильны в латыни, – улыбаясь, заметил сэрЮстас.

– Ах, мужчины так кичатся своим знанием латыни! –поморщилась миссис Блер. – Однако я заметила, что когда их просишь перевестикакую-нибудь надпись в старинном храме, они не в состоянии этого сделать!Мямлят, мнутся и под тем или иным предлогом увиливают.