Он у нас и научную работу ведет. Так сказать, заинтересованное лицо первой степени. Это ему в первую очередь в новом корпусе работать. Вот он и проявляет к нему не последний интерес. Можно, говорит, Валентин Аркадьевич, с вами на стройку сходить? Хочу посмотреть, скоро ли мы на новом месте трудиться будем. Вот шли мы сюда, а Геннадий Алексеевич и говорит: «Вам не кажется, Валентин Аркадьевич, что вон та свая косо стоит»? Я говорю, что мне это удивительно. Мол, начальство утверждает, что стоит она прямехонько — хоть сейчас по отвесу проверяй. А он свое — косо стоит свая, и все. Вот и поясните нам, пожалуйста, уважаемый Иван Никанорыч, у нас что, у обоих дефект зрения, психики или и того, и другого? Да, забыл представить. Простите, Геннадий Алексеевич. Иван Никанорович Тугун, прораб. А это, — указал он на сухощавого, — Николай Федорович Михалев, начальник участка.

Мы пожали друг другу руки.

— Валентин Аркадьич, Вы до сих пор не верите, что все в пределах допуска? — спросил Тугун.

— Какого там, извините, на хрен, допуска, если даже невооруженным глазом всем видно, что свая стоит косо! Гена, так?

— По-моему косо, — поддержал я своего шефа, чувствуя себя совершенной марионеткой, клоуном в этом спектакле без репетиции и режиссуры.

— Валентин Аркадьич, существуют нормы допуска, которых мы обязаны придерживаться при монтаже здания. Абсолютно вертикально установить невозможно. Вы, как ученый, лучше меня это знаете.

— Зачем вы, Иван Никанорыч, начинаете разъяснять нам, что дерево деревянное, а черное — это белое?

— Это вы, Валентин Аркадьич, хотите убедить меня в том, что я не специалист своего дела. Я вам говорю, все в пределах допуска, а Вы мне пытаетесь доказать обратное. Что я, жулик какой-нибудь? Первый год на стройке работаю, что ли? Я отвечаю за свои слова, — возмущался прораб.

— Иван Никанорыч, мы же взрослые люди! Зачем делать из меня дурака? «Вы не специалист», — говорите Вы мне. — Да чтобы видеть, что свая стоит косо, не нужно быть никаким специалистом! Спросите у кого угодно, ровно ли стоит свая? Пригласите любого школьника и задайте ему этот вопрос! Что он вам ответит?

— Оказывается, Валентин Аркадьич, нужно! Нужно быть специалистом своего дела, чтобы взять на себя такую ответственность — громогласно заявить, что свая установлена в соответствии с техническими нормами!

— Нет, давайте проведем эксперимент — любого школьника с улицы! Чтобы абсолютно независимое суждение услышать!

— Независимое — это одно, а профессиональное — это другое.

— Какой тут на хрен профессионализм?! Косо или нет? Какие тут профессиональные навыки? Двоичная система: да или нет! Вот и весь профессионализм!

— Да что Вы нервничаете, Валентин Аркадьич? Конечно, сейчас строительство и медицина — это те области, в которых каждый считает себя большим специалистом! Ан-нет!

— Так! Я требую переустановки сваи. Давайте соберем компетентную комиссию, пусть она проверит, кто из нас прав! Готов с Вами поспорить — Вы здесь неправы.

— Уважаемый Валентин Аркадьич! Какая там комиссия! Зачем она нам? Вы все равно не поверите, если она подтвердит мои слова. Будете требовать более высокую комиссию. А потом? До самого генсека дойдем?

— А как же мне Вас вразумить, если Вы отказываетесь смотреть правде в глаза? Кто разрешит наш спор? Вы не верите очевидному! Как Вам доказать, что черное — это черное, а белое — это белое? — беленился Ампиров.

— Да зачем нам комиссия? Вы строительной документации верите? Нормативные документы признаете?

— Конечно! Но…

Разгоряченный Тугун беспардонно перебил Ампирова.

— Тогда давайте сами проверим!

— Как мы проверим, если Вы элементарную логику отрицаете? Рухнет здание на такой свае к едрене матери! Переделать надо, пока не поздно! Собирайте компетентную комиссию! Пусть при мне перемеряют!

— А я Вам говорю — все в пределах допуска! Зачем комиссия? Давайте сами перемеряем. Себе-то Вы, я надеюсь, верите? Готов спорить на что угодно!

— На ящик коньяка! — предложил Ампиров.

— С удовольствием, Валентин Аркадьич! Только при свидетелях. Если в пределах допуска — ставите мне ящик коньяка! Немедленно!

— А Вы мне, если нет! И тут же сваю переставляете! Согласны?

— Согласен! Николай Федорович, — обратился прораб к своему коллеге, — принеси, пожалуйста, нормы.

Инженер, до сих пор философски наблюдавший за спором, спокойно направился в фургон, рядом с которым мы стояли. Оттуда было слышно, как кто-то кричал по телефону:

— Где арматурное железо? Со вчерашнего дня ждем! Тут с нас шкуру снимают за нарушение сроков, а вы телитесь! Выехала машина? Где же она тогда? Ждем! Что же нам еще остается делать?

Прораб стоял молча, натопорщив усы, а мой шеф не унимался.

— Кто будет проверять? Опять Вы? Или этот ваш Николай Федорович?

— Сначала я Вам покажу нормы, а потом Вы сами измеряете! Это школьная геометрия, — сдержанно сказал Тугун, но по тону его голоса чувствовалось, как напряжены его нервы.

Начальник участка вышел из фургона с увесистой книгой и протянул ее прорабу.

— Ага, вот как раз закладка на месте. Смотрите, Валентин Аркадьич. Читайте — предельно допустимые углы наклона свай. Прочитали? Записывайте. А то потом скажете, что я Вас обманул.

Ампиров взял книгу, полистал, поправил на носу очки и стал водить пальцем по графам.

— Гена, подержите, пожалуйста. Я действительно сам запишу. А то Вы видите, какая тут публика! — кивнул он в сторону строителей.

Те не обратили на его реплику ни малейшего внимания и терпеливо продолжали ждать. Прораб курил сигарету, а начальник участка перебирал какие-то бумаги в своей картонной папке. Все молчали.

— Записал. Давайте мерить. Как Вы предлагаете это делать? — деловито спросил Ампиров.

— Что ж, давайте. Николай Федорович, подгони-ка вышку.

Инженер кивнул и ушел за фургон. Через пару минут к злополучной свае подъехала машина с выдвижной вышкой.

— Иван Никанорыч, мы готовы, — впервые за время беседы услышали мы голос начальника участка.

Он молча влез в корзину.

— Поднимай! Отвес у меня в кармане! — крикнул он водителю.

Машина загудела, и через минуту Николай Федорович приложил бечевку отвеса к нависающему краю сваи.

Тугун протянул Ампирову стальную линейку.

— Меряйте сами, Валентин Аркадьевич. Вот линейка.

Ампиров измерил расстояние от края сваи до клювика отвеса.

— А высота сваи? Только не по проекту и не с ваших слов! Мне нужно истинное значение, — ехидно цедил слова Ампиров.

— Сейчас. Николай Федорович! Сделай там отметку на отвесике! Узел завяжи, что ли! Практика — критерий истины. Завязал? Бросай сюда!

Когда инженер вылез из корзины, Ампиров с прорабом уже растянули по земле отвес и рулеткой стали измерять его длину.

— Измерили, Валентин Аркадьевич? Записали? Отлично. Вот логарифмическая линейка. Катеты известны — вычисляйте угол наклона.