где же графики?

— Какие графики?

— Характеристик, о которых Вы так пространно сейчас говорили?

— Я их специально для вас еще не готовил.

Ампиров аж подпрыгнул:

— Как это для меня? Как это не готовили? Вы к отчету не готовы, уважаемый Виталий Никитич!

— Вы требовали рассказать — я рассказал! Требовали показать — я показал! Что еще от меня требуется?

— Да вы что, маленький? Не знаете, что требуется для отчета? Алиса Петровна! Запишите, пожалуйста, в протокол, что старший преподаватель Кусков к отчету не готов! План на конец года не выполнен!

— Как это не готов?! Как это не выполнен?! Я такую работу проделал!

— Какую там работу! А результаты где? Нет результатов! А знаете, как в одном заграничном фильме недавно пели: «Важ-нее всего ре-зуль-тат! Чики-чики-чики-чик! Чики-чики-чики-чик!» Вот и все. Вы не имеете права встречать Новый Год — Вы ничего не сделали! Следующий кто? Вы, кажется, уважаемый Александр Степанович Феклушин? Очень хорошо! Слушаем Вас!

— У меня все подготовлено в лаборатории измерений.

— Ладно, — Ампиров выдержал паузу, — идем в измерения!

Все направились в лабораторию радиоизмерений, где шумел вентилятор охлаждения новенького осциллографа. На экране красовалась картинка с эллипсом, изображенным прерывистой линией. Феклушин бойко рассказал об осциллографических методах измерения частоты, попутно демонстрируя их реализацию.

— И это все?

— Все. А что еще можно предложить?

— Как это — что! А применимость этих методов? Где она фигурирует? Как иллюстрируется в Вашей лабораторной работе? Я о ней что-то ни слова не слышал! Кто-нибудь слышал? Нет? И я нет!

— Так это же будет сказано в методических указаниях! Еще во введении!

— А где они — эти указания? Где, я спрашиваю?

— Да они мне на этот семестр и не планировались!

— Как это не планировались? В Вашем индивидуальном плане четко сказано: постановка новой лабораторной работы на тему «Осциллографические методы измерения звуковых частот»! А что это за лабораторная работа без методических указаний? Это же само собой разумеется! Всего в формулировке задания не учтешь! Кое-что и самому понимать нужно! Детский сад, а не кафедра! Алиса! Запишите мои слова в протокол! Все, как есть — дословно! Вы тоже ничего не сделали и встречать Новый год не имеете морального права! Кто там следующий? Вы, Геннадий Алексеевич? Давайте!

Я невольно вздрогнул. Но вмешалась Шорина:

— Валентин Аркадьевич! Посмотрите на часы! Новый год через два часа! У всех семьи! Нас дома ждут!

— Какой Новый год, Элла? Вы видите, что делается? Никто не работает! Сплошное очковтирательство!

— Но после праздника можно все это рассмотреть? И днем, а не ночью!

— Опять на потом откладывать? Нет! Хватит! Мне надоело каждого за ручку водить! Геннадий Алексеевич, слушаем Вас! Где ваша демонстрация? На втором этаже? Идем туда!

Я направился на второй этаж, а за мною толпой вся кафедра. Я продемонстрировал черновой макет преобразователя частоты, проиллюстрировал принцип его работы и перешел к демонстрации нелинейных эффектов.

— Таким образом, мы можем проверить наличие побочных каналов приема в расчетных точках диапазона. Вот первый. Видите? Сигнал проходит, хоть и ослабленный. А вот свистящие точки. Видите — интерференционный свист. Если подключить телефоны, то эти свисты можно прослушать и убедиться в эффективности существующих способов их ослабления. Вот, послушайте.

Я протянул Ампирову головные телефоны, и он приложил их к уху.

— Ну, свистит! Так что же это такое?

— Как это что? Я же сказал — интерференционный свист! В этом и состоит недостаток супергетеродинного приема.

— Так что это за приемник, который свистит? «Куда он свистит», такой приемник?

— Да, это вредное явление. Но мы же и показываем студенту, что такими эффектами сопровождается преобразование частоты, что их нужно учитывать при разработке аппаратуры и бороться с ними. В этом и есть суть исследования, предлагаемого студенту!

— Очень может быть! Может быть, на этом можно и докторскую сделать! Но мы должны показывать студенту хороший преобразователь, а не такой, который свистит!

— Валентин Аркадьевич, — вступился Окин, — ведь работа и имеет целью показать все достоинства и недостатки…

— Показывать студенту преобразователь, который свистит — это стыд-позор! Алиса! Мои слова — дословно в протокол!

— Молчи, — шепнул мне Саша Окин, — пусть куражится! Только бы закончить поскорее.

— Что вы там шепчете, Александр Степанович? Вы мне мешаете работать! Так, теперь Вы демонстрируете. Надеюсь, хоть Вы-то готовы?

— Конечно.

— Это на четвертом этаже, верно?

— Нет, это там, в Вашем кабинете.

— Как это — в кабинете? Вы что, ничего не подготовили?

— Подготовил, опробовал, начертил схему и отдал чертежи на изготовление законченного варианта установки в десяти экземплярах.

— А что Вы можете нам продемонстрировать сейчас?

— Сейчас — ничего, — сказал Окин холодным как лед тоном.

— То есть, как это — ничего? Вы сказали, что макет разработали! Но где он? Я хочу на него посмотреть!

— Его уже нет.

— Уже нет? А куда же он тогда делся?

— Я его разобрал. Он больше не нужен, Валентин Аркадьевич.

— Да как вы могли! Ни с кем не обсудив! Может быть, там и макета-то не было? Может быть, его и размножать нельзя!

— Может быть.

— Вы что, издеваетесь?! Алиса! Срочно запишите мои слова в протокол! Макета никто не видел! На отчетном заседании кафедры старший преподаватель Окин не представил ни-че-го!

— Как это, ничего? А документация? Схема, чертежи, методические разработки, графики? — спокойно сказал Окин.

— Где они? Покажите.

— У меня в преподавательской.

— Идем! Идем все в преподавательскую! Нет, в мой кабинет! А Вы, Александр Степанович, принесите все, что Вы можете представить в мой кабинет! Посмотрим, что за детский сад!

Все снова спустились в кабинет шефа, а Окин отправился в преподавательскую за бумагами.

— Садитесь! Прошу садиться всех! Сами у себя время отнимаете! Так, пока там Саша готовит свою документацию, пойдем дальше. Кто на очереди? Опоздавшая Элеонора Спиридоновна? Пожалуйста! Слушаем вас, Элеонора Спиридоновна!

— За отчетный период я проделала…

— Вы читали повестку дня?

— Читала, Валентин Аркадьевич!

— Что Вы можете нам представить?

— Сейчас — ничего!

— Ах, вот как! А вы говорите — праздник! Какой там праздник!

Шорина перешла на крик:

— Я не могу больше здесь с Вами сидеть, Валентин Аркадьевич! Через час Новый год! У меня дома гостей полная квартира, а я тут слушаю, какие мы идиоты, да про детский сад, да про ночной горшок! Все! Вы как хотите, а я пошла!

Шорина вскочила и выбежала из кабинета.

— Ах, вот Вы как! Я так работать не могу! Я тоже пошел! — он подскочил к шкафу, резким движением распахнул дверцу и стал одеваться. — Делайте, что хотите! Это какой-то кромешный ад, а не кафедра! Средневековая камера для пыток!