мятежника в плен и победителем вернулся в свою столицу. «Ему надо было бы лишить мятежника жизни, – продолжает свой рассказ Аристакес, – но он предпочел, как Саул, пощадить этого нового Агага[460]. Вот почему получил в „награду“ то же, что Саул, – жизнь более горькую, чем смерть». Несомненно, этому рассказу следует верить больше (Аристакес ум. позже 1071 г.), чем сообщению Матвея Эдесского (ум. после 1136 г.), что «Гагик, которому помогали его войска, захватил Саргиса в плен и мученически пытал его, пока не заставил, несмотря на упорные отказы, вернуть ему наследство его предков – области, города и сокровища, которые Саргис у него похитил».

Давит Анхохин из боковой ветви рода Багратидов, царь Ташира, иначе армянского Гугарка со столицей в Лори, тоже воспользовался шатким положением Анийского царства и к уже существовавшему хаосу добавил беспорядок, который создал сам. Он захватил Ширак, грабя и сжигая все на своем пути, а после этого вернулся с добычей в свое государство. Как раз перед этим он отличился геройскими подвигами в боях против мусульман, а теперь поступал со своими соотечественниками так же, как эти мусульмане. В конце концов он был вынужден отступить, но отомстил за свое поражение, натравив византийский двор на Гагика II. Матвей Эдесский утверждает, что именно эта месть Давита «погрузила Армению в пучину бедствий».

Но император Михаил IV незадолго до своей смерти отправил из Константинополя в Армению армию (по словам Матвея Эдесского, в ней было 100 000 солдат), которая осадила Ани. «Остатки армянской армии поспешили к генералиссимусу Ваграму Пахлавуни и потребовали, чтобы он повел их в бой против врага, который только что, богохульствуя и ругаясь, принес войну в их жилища. Армянские пехотинцы и конники, числом 30 000, с гневом в сердцах пошли в бой, как разъяренные дикие звери, и направились к воротам Дзахкотс (что значит «Садовые»). Они, как молния, обрушились на византийцев, чьи гордость и чванство не знали предела, заставили их отступить, обратили в бегство и безжалостно истребили. Вода реки Ахурян уносила потоки крови. Армяне, все сильней воодушевляясь от своих боевых криков, приводили в ужас беглецов, и те в отчаянии, бессильные спасти себя, падали под ударами мечей. Этот день стал роковым для византийцев: из каждых 10 000 их солдат остались живы только сто. Даже если автор немного преувеличивает, нельзя сомневаться, что византийцы понесли тяжелое поражение и на этот раз должны были отказаться от мысли захватить Ани. Но положение Армении было таким трудным, что для армян были одинаково опасны и полная победа над византийцами, и отказ от сопротивления Византии. И Ваграм Пахлавуни, который был мудрым политиком, это понимал. Матвей Эдесский пишет: «Великий Ваграм, становясь между сражавшимися, умолял армян щадить побежденных. Но лишь с большим трудом он добился, чтобы те смогли свободной уйти. Так получили пощаду остатки вражеской армии. Византийцы со стыдом вернулись в Константинополь к Михаилу[461].

Венчание Гагика II на царство. Ваграм Пахлавуни – защитник династии Багратидов

Возможно, лишь после этих решающих успехов Гагик II был официально коронован как царь царей Армении (1042?). Матвей Эдесский восхваляет его («этот молодой государь был очень добродетельным человеком и образцом набожности») и сообщает, что «все нахарары прибыли к патриарху Петросу» и «Гагик был помазан как царь Армении по милости Святого Духа и по велению знаменитого князя (Ваграма Пахлавуни), согласно указанию которого патриарх исполнил этот обряд». Какой бы ни была точная дата помазания, ясно, что Гагика II сделали царем по желанию главы семейства Пахлавуни. «Это он поставил Гагика царем над всей Арменией», – прямо пишет Матвей.

После этого Гагик II получил передышку на два года. Из-за дворцовых переворотов византийскому двору было не до предъявления требований по завещанию Ховханнеса-Сембата. Матвей пишет: «Прошли два года, в течение которых Гагик имел успех во всем. Он собрал армию, объехал царство, которое получил от своих отцов (Ширак), подчиняя мятежников и одерживая блестящие победы над врагами. Во главе крупной армии он встал лагерем в провинции Айрарат, чтобы отомстить мусульманам. Со своей стороны могущественный князь Григорий Пахлавуни, сын Васага (т. е. Григорий Магистр, племянник Ваграма Пахлавуни), поставил свой лагерь у Хураздана (позже Занги), недалеко от большой крепости Беджни. Неверные сразу поспешно явились туда, произошли ужасные сражения, но армяне устроили им большую бойню на самих берегах этой реки. Вожди турок были взяты в плен, а остатки их армии вернулись в Персию».

Эпизод из героического сказания: Хачик Глухой и маленький князь

Обратим внимание, что армяне даже не пытались атаковать города, захваченные византийцами, а воевали только против мусульманских отрядов, которые, пользуясь напряжением в отношениях между армянами и Византией, являлись грабить их страну. В этом месте своей летописи Матвей Эдесский коротко рассказывает об одном эпизоде этой борьбы между мусульманскими шайками и армянскими знатными господами. Это событие произошло в области Васпуракан. Она, как мы уже знаем, была насильственно присоединена к Византийской империи, но ее имперские наместники охотно оставляли армян защищаться самостоятельно.

Хотя византийцы, как нам уже известно, лишили царскую семью Васпуракана ее владений и переселили ее в Каппадокию, в город Севастию, многие младшие представители рода Арцруни продолжали жить в своих прежних поместьях. Одним из них был Хачик Глухой. Он остался на своей земле вместе со своим младшим 15-летним сыном Ишханом, которого ласково называли Ишханик, что значит «Маленький князь», а два старших сына Хачика, Хасан и Дженджхук, служили далеко от дома в византийских войсках. Хачик охарактеризован в летописи как «храбрый воин, привыкший, по примеру своих предков, к воинскому делу, чистокровный орел; но он постарел и потому ушел с военной службы». Внезапно он узнал, что мусульманский отряд, вышедший в набег из городов Хой (Гер) и Саламас, которые стояли на границе армянских и азербайджанских земель, к северо-западу от озера Урмия, вторгся в армянский округ Торнаван на северо-востоке Васпуракана. «Хачик горько сожалел, что его рука, ослабшая от возраста, теперь бессильна. Однако он не смог сдержать свой боевой пыл и во главе 70 человек вышел в бой против неверных. Перед этим он запер в доме своего юного сына. Оказавшись рядом с врагами, Хачик увидел их плотно сомкнутый строй. Воодушевляя призывами свое маленькое войско, он бросился на врагов и немало их уложил на землю. Но вдруг увидел своего младшего сына, который сбежал из заперти и теперь мчался в бой. Это зрелище разрывало сердце Хачику, потому что Маленький князь был очень красив, прыгал как львенок и сражался бесстрашно. Хачик кинулся