в Византии и видит только разногласия по поводу церковного учения: «Господин Петрос покинул свой престол и переехал в Васпуракан из-за некоторых разногласий с царем, нахарарами и военной знатью, закрывшими уши для божественных наставлений. Его отъезд опечалил всю страну».

Примерно в 1034 году царь Ховханнес-Сембат вместе со своими нахарарами позвал Петроса обратно в Ани. По словам Матвея Эдесского, царь дал патриарху всевозможные успокоительные обещания и заверения и даже использовал помощь поручителей, живших в Византии. Но когда Петрос вернулся в Ани, Ховханнес-Сембат велел его арестовать и заточить в крепости Беджни, где продержал патриарха год и пять месяцев[458]. Ховханнес-Сембат вызвал в Ани Диоскороса, настоятеля монастыря Санахин, и тот, «став противником Петроса, принял сан патриарха» (1036). Матвей Эдесский (который, разумеется, судит предвзято) яростно нападает на Диоскороса: «Он, известный своими знаниями, стал предметом насмешек. Он унизил высокие обязанности, которыми был наделен, и никто не хотел принять от него рукоположение. На его посвящении в патриархи не присутствовали ни епископы, ни священники. Но он в гордости своего сердца считал себя законным патриархом и возвел в сан епископа множество недостойных людей».

Хотя Матвей Эдесский тут в какой-то степени пристрастен, нет сомнения, что несчастный Диоскорос был предметом жестоких нападок. «Епископы и ученые богословы Армении отлучили от церкви царя Ховханнеса-Сембата и этих нахараров за нарушение спокойствия в церкви. Под ударом проклятия те захотели вернуть Петроса, но Петрос не уступил их настойчивым просьбам. Тогда царь и знатнейшие господа написали католикосу Агуании, господину Ховсепу, прося его заступиться за них и восстановить Петроса на престоле патриархов Ани». И «почтенный старец Ховсеп» (так его называет Киракос Гандзакеци) приехал в Ани, добился того, что Петроса выпустили из тюрьмы в Беджни, помирил его с царем и в 1038 году даже организовал в Ани большой собор, в котором участвовали епископы, монахи и богословы, а также дворяне и нахарары. Было объявлено, что Диоскорос низложен, а Петрос восстановлен на престоле патриархов. Жители Ани едва не сыграли злую шутку с Диоскоросом: в день Богоявления, во время освящения воды городская чернь бросилась на него и разорвала его покрывало. Несчастный «антипатриарх» в полной растерянности и смущении вернулся в свой монастырь Санахин.

Восшествие на престол Гагика II

Князь Ашот Кадж (Ашот IV), младший брат царя Ховханнеса-Сембата, совместно с ним владевший областью Ширак, которая принадлежала царям-Багратидам на правах поместья, умер в 1039 или 1040 году. Его тело привезли в Ани и похоронили в склепе, где покоились останки древних царей из рода Багратидов. Любопытно, что Ховханнес-Сембат после смерти их общего с Ашотом отца ни разу не позволил Ашоту приехать в Ани: так сильно царь-толстяк боялся энергичного и честолюбивого младшего брата. Несомненно, у этой благоразумной строгости были причины, ведь Ашот Кадж за свою доблесть был очень любим в войсках, и, как уже знаем, младший брат много раз пытался избавиться от старшего с помощью западни или убийства. И все же смерть князя Ашота была несчастьем: он был единственным военным в своей семье, и, как пишет Матвей, «после его смерти войска перестали соблюдать дисциплину и начали чувствовать отвращение к воинскому делу. Они согнули шею под ярмо византийцев».

Вскоре умер и царь Ховханнес-Сембат. Большинство специалистов по Армении считают, что он скончался в 1040 году, другие называют 1041 год[459]. У него не было детей, но его брат Ашот Кадж оставил сына Гагика, которому тогда было около 15 лет. Этот молодой князь по закону должен был унаследовать корону Армении и стать царем Гагиком II. К несчастью, существовало злополучное завещание Ховханнеса-Сембата, и византийцы не упустили случай сослаться на этот документ. Аристакес даже рассказывает, что император Константин VIII (1025–1028), который действительно всегда благоволил к армянам, перед смертью почувствовал угрызения совести относительно завещания Ховханнеса-Сембата и якобы позвал к себе жившего в Константинополе армянского священника Киракоса, поручив ему тайно вернуть царю Армении этот роковой документ. Но Киракос вместо того, чтобы выполнить святой долг, оставил завещание у себя и в конце концов продал его императору Михаилу IV (1034–1041).

Вестис Саргис пытается совершить государственный переворот. Первое нападение византийцев на Ани

О тех событиях, о которые сейчас пойдет речь, сохранилось мало точных сведений. Нет сомнения, что после смерти Ховханнеса-Сембата Михаил IV потребовал, чтобы было исполнено то завещание, которое по роковой неосторожности подписал покойный правитель, то есть чтобы ему отдали Ани и весь остальной Ширак. В это же время один из сановников анийского двора, Саргис, имевший звание вестис, что значит управляющий хозяйством, попытался использовать эту ситуацию, чтобы пробиться в первый ряд знати. Саргис действительно являлся управляющим при покойном царе Ховханнесе-Сембате и происходил из семьи царей Сюника. К несчастью, по натуре он был предателем, что вскоре и проявилось. Во время всеобщего беспорядка и неуверенности, кто унаследует престол, он присвоил себе все деньги, которые были в казне покойного царя, а также завладел многими крепостями и селениями. Он твердо рассчитывал, что останется хозяином всего Ширака и будет в венце или без венца править в Ани.

Но намерениям Саргиса не дал осуществиться другой нахарар из не менее знаменитой семьи Ваграм Пахлавуни, дядя знаменитого государственного деятеля и писателя Григория Магистроса. «Ваграм, человек сильный, знаменитый и отличавшийся своей набожностью, а также его родственники, сыновья и племянники, всего около 30 благородных господ, отказались присоединиться к Саргису. Они призвали на трон Гагика, сына Ашота Каджа. С помощью искусных уловок они ввели Гагика в город Ани» (1040–1041).

Саргис не мог оказать им сопротивления в самом городе Ани и заперся с присвоенными сокровищами в верхней крепости, которая считалась неприступной. Гагик проявил решительность, которой трудно было ждать от такого молодого человека, и храбро отправился к Саргису для переговоров, чтобы убедить его прекратить борьбу. Он постучал в ворота крепости, «один пришел к Саргису и сумел убедить его заманчивыми словами». Правда, успех не был полным: Саргис согласился уйти из Ани, но не отдал ее наследнику престола, и солдаты Саргиса продолжали удерживать цитадель. К тому же он покинул столицу лишь для того, чтобы запереться в крепости Сурб-Мариам, которая у греческих писателей называлась Хагиа-Мария, а теперь называется Сюрмелю и находится на Араксе, к востоку от места впадения в него Ахуряна. Там, по словам Аристакеса, у Саргиса возник преступный замысел: он задумал сдаться византийцам, передать им свои крепости и уехать в империю. Но молодой Гагик снова проявил необыкновенную решительность: он проник в лагерь Саргиса, захватил