На этот раз он собрал в порту Требизонда флот, чтобы атаковать Абхазию с моря. Царь Георгий делал вид, что готов к примирению, сообщал, что откажется от своих прав на Таик, и даже начал переговоры, чтобы окончательно решить этот спор. Но в это же время Георгий вступил в сговор против Василия II с двумя поднявшими мятеж византийскими полководцами – Никифором Фокой и Ксифием и не только с ними, но и с армянскими правителями, которые были недовольны своими подписанными по необходимости актами об отречении в пользу империи. Таким образом, если верить некоторым летописцам, царь из Ани Ховханнес-Сембат и его брат Ашот Кадж, а также Давит Арцруни, сын бывшего царя Васпуракана Сенекерима-Ховханнеса, довольно секретно стали участниками заговора. Аристакес тоже сообщает, что Сенекерим-Ховханнес был на стороне мятежных византийских полководцев. Георгию заговорщики обещали, что вернут ему все наследство Давита Таикского, в том числе земли вокруг Феодосиополя до Хахтоярича.

Василий II со своей армией явился из Требизонда в Басеан и там расположил ее лагерем. В это время он узнал о мятеже Никифора и Ксифия. Тогда он заперся в крепости Маздат, которую Константин Багрянородный называл Мастатон и которая находилась южнее истоков Аракса, между Феодосиополем-Эрзерумом и Басеаном. Но его враги разорвали союз, и Никифор, оказавшись среди своих офицеров-изменников, был предательски убит. По мнению византийских историков (например, Кедрина), его убил Ксифий, а по словам Аристакеса, это сделал бывший царь Васпуракана Сенекерим-Ховханнес, вернувшийся на сторону законного императора: «Сенекерим отрубил ему голову и велел отнести ее императору». По мнению Матвея Эдесского, молодой князь Давит Арцруни, старший сын Сенекерима-Ховханнеса, приказал своим людям убить Никифора, и сделал это сразу после того, как Никифор устроил ему грубую ссору за то, что Давит собрался снова принять сторону императора.

Избавленный от Никифора и его мятежа Василий II теперь имел лишь одного противника – царя Грузии. Император со своей армией снова поднялся в северо-восточную часть Басеана и там разместил ее лагерем в Салхоре. Тогда же один из сообщников Никифора, патрикий Перс, который был родом из грузинской семьи, служившей империи[453], был казнен византийцами в Хахтояриче. По словам Аристакеса, этот патрикий был наказан смертью за то, что вместе с другими заговорщиками обещал царю Георгию отдать ему Феодосиополь и даже Хахтоярич.

Еще из Салхоры Василий II послал Георгию I ультиматум, требуя, чтобы тот отказался от наследства Давита Таикского, в том числе от «трех крепостей». Какие это крепости, трудно сказать. Хонигман считает, они находились в области Самцхе, название которой на грузинском языке означает как раз «три крепости»[454]. «Откажись, – требовал император, – от того, что не является частью твоих владений, живи мирно в своих собственных землях и не мешай мне продолжать путь в сторону Персии». Георгий отказался смириться, и тогда Василий II послал к нему епископа Вагаршапатского Захарию, прелата грузинского происхождения, который раньше уже был посланцем между ними. Захария наконец добился от Георгия благоприятного ответа, и тот согласился написать, что покоряется, но потом царь передумал и забрал у епископа это письмо. Когда Захария вернулся к Василию II, тот заставил его дорого поплатиться за неуспех посольства. Василий стал расспрашивать епископа, в каком состоянии находится грузинская армия, и прелат неосторожно начал хвалить ее силу: «У Георгия войск больше, чем у любого другого царя, его солдаты крепки телом, отважны и готовы сражаться». Эти слова привели Василия II в ярость. «Ты пришел от мятежников, чтобы запугать меня! – крикнул он, а затем приказал отправить Захарию в Константинополь и на прощание язвительно выдавил ему: – Отдыхай там, пока я не убегу отсюда и не встречусь там с тобой!» Прелат никогда не вернулся в Азию. По приказу Василия Захарии в пути отрезали язык.

В «Грузинской хронике» рассказано, какую двойную игру вел тогда царь Георгий I. «Узнав, что император вошел в Басеан, царь Георгий послал часть войск под командованием эристава Звиада с поручением занять эту область и одновременно вести переговоры о мире. Звиад и занял всю эту сторону [северную часть] Басеана словно для того, чтобы зимовать. А царь следовал за ним с многочисленной армией. Он задумал так: „Если царь хочет мира, пусть он сохраняет мир. Если он хочет боя, будем готовиться к бою“. Но, – сказано дальше в „Грузинской хронике“, – грузинские азнавуры не хотели мира. Они убедили Георгия начать военный поход против Василия II, который ждал их, полагая, что у них мирные намерения».

От Сахоры Василий II отвел войска к Шехпе. Георгий I попытался ввести его в заблуждение, направив к нему послом одного из главных епископов Грузии, чтобы возобновить переговоры. Пока этот прелат усыплял подозрения недоверчивого Василия, грузинская конница напала на византийский лагерь. «Они гнали своих коней галопом, один за другим, не как армия, которая идет в бой, а как люди, которые идут за добычей». Часть византийцев из-за эффекта внезапности отступила, но они быстро пришли в себя и дали грузинам отпор. Василий II, обозленный двуличием врагов, велел прикрепить к острию копья последнее по времени письмо царя Георгия, полное заявлениями о миролюбии и дружбе. Подняв к небу письмо царя и потрясая копьем, он кричал: «Взгляни, Господи Боже, на письмо этих людей и посмотри, что они делают сейчас!» Грузины, наступавшие в беспорядке, были разгромлены по частям еще до того, как их основные силы во главе с самим царем Георгием I смогли хотя бы попытаться исправить положение». «Когда они отважно примчались на своих конях, тяжесть железных доспехов и долгая быстрая скачка истощили их силы, и они пали под ударами совершенно свежих в это время византийцев, которые истребили их неисчислимое множество». Затем русская (вероятно, варяжская. – Пер.) гвардия Василия II пошла в наступление и завершила разгром грузинской армии. С той хладнокровной жестокостью, которую он проявил когда-то при завоевании Болгарии, старый басилевс велел поставить вдоль дороги в качестве вех пирамиды из отрубленных голов.

Георгий I отказался от безнадежной борьбы и, боясь, что византийская армия пойдет за ним до его убежища в Верхней Грузии, попросил мира, принял все условия Василия II и на три года дал ему в заложники своего малолетнего сына, будущего царя Баграта IV, а также уступил много крепостей. Хонигман полагает, что это могли быть крепости, которые Георгий когда-то заставил царя Армении Ховханнеса-Сембата отдать ему, когда захватил его в плен, или укрепленные городки, которые когда-то император отдал в удел грузинскому князю Баграту III, отцу Георгия.