– Да что вы такое говорите! – энергичновоскликнула Анюта. – Наоборот, Леонид Карлович, мне такое очень даже повкусу… – и она торопливо убрала деньги в бисерный ридикюльчик.

По ее лицу Лямпе видел, что наживка проглочена. В самомделе, гораздо прибыльнее и приятнее быть чем-то вроде домоправительницы в«веселом доме», нежели одной из девиц…

– Я так понимаю, мы договорились? – спросил Лямпе.

– С полным нашим удовольствием!

– Прекрасно, – сказал он. – Ну, тогда слушайвнимательно, Анюта, и постарайся себя показать с лучшей стороны… Как вестидело, как ладить с властями и с полицией, меня учить не нужно, сама понимаешь.Но чтобы мне здесь у вас, так сказать, укорениться, нужно знать во всехподробностях, как обстоят в вашем Шантарске дела… Начнем простоты ради с этойсамой гостиницы – поскольку, я так подозреваю, во всех остальных постановкадела немногим отличается?

– Правильно подозреваете, Леонид Карлович, –откликнулась Анюта с неведомо откуда появившейся у нее степенностью. –Везде, если подумать, одинаково. Разница в том только, что в одном месте девицыполучше, а в другом – поплоше.

– Ну, на тебя глядя, и не подумаешь насчет«поплоше», – улыбнулся ей Лямпе, прекрасно помнивший, что путь к сердцуженщины лежит через ее уши. – Анюточка, радость моя, ты глазками-то неиграй, начинаем обсуждать серьезные вещи… Значит, как у нас в этой самойгостинице поставлено дело? Клиент загорелся потребностью общения с девицей… И насцене появляется наш Прохор?

– Не совсем, Леонид Карлович, – серьезно сказалаАнюта. – Прошка, да и Северьян с Алексеем – это тожекоридорные, – они главным образом на подхвате. Своего рода приказчики. Ахозяин сего… промысла, выражаясь купеческими словами, – Ваня Тутушкин.Который тут, в гостинице, арендует бильярдную. Он, Ваня Тутушкин, и есть наманер хозяина или распорядителя, а уж коридорные у него на подхвате. Постоялец,как вы говорите, загорелся потребностью общения, и обращается он в первуюочередь к коридорному, но все они сей же час бегут к Ване. Поскольку Ваня инанимает девиц на работу, и ведет всякий учет, и улаживает с полицией разныетам шероховатости… одним словом, полный хозяин, понимаете? А коридорные у негона проценте. В прочих гостиницах в точности так обстоит, только там, понятно,не Ваня Тутушкин, а кто-то еще, и…

– Я прекрасно понял, – сказал Лямпе. – Говорюже, дело знакомое. Молодцом, Анюта, я уже вижу, что деньги выложил не зря.Понял уже, что начинать надо с Вани Тутушкина… Ты меня с ним сведи.

– Ой, Леонид Карлович… – вздохнула она снепритворным огорчением. – Я бы и рада, только Ваня уж с неделю как тут непоявлялся. Никто не знает, что с ним такое. Вроде и не запойный, сроду с нимтакого не случалось, а вот поди ж ты – как сквозь землю провалился…

Лямпе насторожился, но виду не подал, конечно. Он пробыл вШантарске всего несколько часов, но уже успел подметить весьма устойчивуютенденцию – люди, тем или иным образом причастные к делу, приобрелискверную привычку бесследно пропадать…

– Как растаял, – продолжала Анюта деловито. –Коридорные, ясно, рады-радешеньки – все, что Ване Тутушкину причиталось, им вкарманы капает. Если девиц взять, им, в общем, без особой разницы, – новсе равно, без Вани нет того порядка. Без хозяина, говорят, и дом сирота. Ваня,тот и проследит, чтобы все было чинно-благородно, и с полицией уладит, а Прошкас Алешкой не имеют ни того весу, ни авантажности… Верно вы говорите, нуженнастоящий хозяин.

– Может, поискать Ваню? – спросил Лямпебезразличным тоном. – Где он проживает?

– Где-то в Ольховке, я точно и не знаю…

– А Прохор, к примеру, знает?

– Должен знать, – уверенно сказала Анюта. –Они у Вани дома, бывало, выпивали. Должен знать. Вы у него поинтересуйтесь.Только… – она заторопилась, – только не вздумайте, Леонид Карлович,его на должность брать, очень уж легкомысленный человечишка, и вороват, чтоб вызнали…

– Не беспокойся, – усмехнулся Лямпе. – Я жнемец, слов на ветер не бросаю. Если договорились, что ты у меня будешь правойрукой, с уговора уже не сойдем, Анюта… а по отчеству?

– Степановна.

– Сговорено, Анна Степановна… По бокальчику? –тоном заправского волокиты предложил Лямпе. – Итак… Расскажи мне продевиц. Их тут определенный круг?

– Простите?

– Ну, есть какое-то число постоянных или берут состороны?

– Со стороны – никак невозможно, – рассудительнопояснила Анюта. – Не знаю, как у вас в России, а здесь, в приличнойгостинице, абы кого к клиенту-то и не пошлешь. Нужно к человеку присмотреться,чтобы потом неприятностей не вышло, – болезни там или пропажи чегоценного… Я сама сюда поступала по большой протекции, было кому словечкозамолвить, а как вы думали? Всего девиц… – она наморщила лоб. –Глаша… Надя… одиннадцать. Это – не считая благородных.

– Кого? – искренне не понял Лямпе.

– Неужели у вас в России такого нету? – удивиласьАнюта. – Как бы вам объяснить, Леонид Карлович… Ну вот мы, девицы, толькоэтим и зарабатываем. А есть еще и благородные. Вовсе даже из приличной семьи,кто и замужем, и за очень даже солидными господами, – она наморщила носик. –Только, выражаясь простонародно, бес их свербит. Любовника завести опасно длярепутации, город наш не столь и великий, а в кровати с посторонним мужичкомпобаловать хочется. Вот и крутят… с проезжающими. Кто, чего скрывать, и деньгиберет, а кто – из чистого удовольствия. И этаких вот, благородных, с дюжинкунаберется. Мы, девицы, с ними не знаемся – поскольку им такое невместно. –Анюта зло фыркнула. – Мы, изволите ли видеть, Леонид Карлович,проститутки, а оне – из барской прихоти. Взять меня лично, не пойму, в чем тутразница, но нами они брезгуют. Проскользнет такая под вуалькою – и шито-крыто…

– А устраивает дела опять же Ваня Тутушкин?

– Он, конечно. Ваня – человек тороватый и обхождениезнает. Кое-кто из них и с ним, чтоб вы знали… – на сей раз в ее голосебыла не неприязнь, а, скорее, зависть. – Ванюша, даром что из мещан, адержаться в обществе умеет… Ну, а если рассуждать согласно нашей с вамикоммерции, Леонид Карлович, то вам, конечно, нужно будет и этих благородныхбрать под свое крылышко. Во-первых, от них тоже есть приличный доход. Господаза «приличную» порой платят не в пример дороже… хоть и не пойму, в чем уж такоеотличие, – прищурилась она мстительно, – чего они такое умеют, что мыне умеем? А во-вторых, Ваня с их помощью обделывает всякие разные дела. Ну,сами, наверное, понимаете? О том попросить, то уладить… Вообще-то, им можно исправедливость воздать – из-за них и полиция меньше шастает, тоже знает, что кчему, да помалкивает. – Она оглянулась на дверь, понизила голос. –Вот взять хотя бы женушку господина судебного следователя Аргамакова, госпожунадворную советницу… Да-с, Леонид Карлович! Ба-альшие деньги красотка гребет сбогатых господ – по большому выбору да при великой тайне… И не одна она, я вамтакое порассказать могу, глаза у нас имеются и уши тоже, как ни хоронись, а отсвоих не скроешь… Вот еще из-за чего коридорные и бесятся – им к благороднымходу нет, все шло через Ванюшу, а поскольку он неделю в отсутствии, дела,соответственно, встали… – она допила бокал. – И даже гимназисткиесть, между прочим. Имеются любители среди господ…