– Да, сэр. Порой, правда, она чувствовала себя неважно.Ощущала боли в желчном пузыре. Она ведь не всегда ела то, что ей положено, ноничего серьезного раньше с нею не приключалось.

– А эта ее болезнь была похожа на предыдущую?

– Как две капли воды, сэр. Она опять вся пожелтела, оченьослабла и тому подобное. По-моему, она сама была во всем виновата, бедняжка.Ела все подряд. В тот вечер, когда ей стало плохо, она съела на ужин карри[24],а как вам известно, сэр, карри – блюдо жирное да еще с пряностями.

– И сразу почувствовала себя плохо?

– Пожалуй, да, сэр. Доктор Грейнджер сказал, что печень унее совсем износилась, что это следствие простуд – погода слишком частоменялась – и чересчур жирной еды.

– Неужели компаньонка – мисс Лоусон, если не ошибаюсь, – немогла уговорить ее не есть жирной пищи?

– Мисс Лоусон не имела права голоса у нас в доме. МиссАранделл не из тех, кто терпит возражения.

– Мисс Лоусон прислуживала ей во время первой болезни?

– Нет, она появилась позже. И проработала здесь не большегода.

– А раньше у мисс Аранделл тоже были компаньонки?

– Да, сэр, и не одна.

– Как видно, компаньонки не приживались в этом доме вотличие от слуг, – улыбнулся Пуаро.

Горничная покраснела.

– Видите ли, сэр, слуги – совсем другое дело. Мисс Аранделлредко выходила из дома, то одно, то другое… – Горничная смешалась и умолкла.

Пуаро с минуту молча смотрел на нее, потом проговорил:

– Старых дам можно понять. Им быстро все надоедает. Хочется чего-тоновенького, верно? Когда все известно до мелочей, становится невмоготу.

– Вот именно, сэр. Вы попали в самую точку. Когда в домепоявлялась новая компаньонка, мисс Аранделл оживала. Расспрашивала ее одетстве, о личной жизни, о семье, о чем она думает, чем дышит, а когда всевыведывала, начинала скучать.

– Но ведь дамы, между нами говоря, которые служат вкомпаньонках, довольно ограниченные, не так ли?

– Да, сэр. Они все какие-то забитые, во всяком случае,большинство из них. И довольно глупые. Мисс Аранделл, надо заметить, быстрораспознавала их. Поэтому-то они у нее подолгу не задерживались.

– Наверное, мисс Аранделл была привязана к мисс Лоусон?

– Вряд ли, сэр.

– Но что-то в ней, вероятно, было особенно привлекательным?

– Пожалуй, нет, сэр. Самая обыкновенная женщина.

– Вам она нравилась?

Горничная едва заметно пожала плечами.

– Трудно сказать, нравилась она мне или нет. Слишком уж онабыла суетливая… Типичная старая дева, увлекающаяся к тому же всякой чепухойвроде духов…

– Духов? – насторожился Пуаро.

– Ну да, сэр. Она из числа тех, кто, усевшись в темнотевокруг стола, вызывает души умерших и с ними разговаривает. По-моему, верующимлюдям грех этим заниматься, потому что души умерших знают свое место и не любятего покидать.

– Так мисс Лоусон занималась спиритизмом? А мисс Аранделлтоже верила в духов?

– Мисс Лоусон просто мечтала об этом! – не без злорадстваусмехнувшись, ответила горничная.

– Выходит, она так и не убедила мисс Аранделл? – решилудостовериться Пуаро.

– Конечно нет, моя хозяйка для этого была слишком разумной,– фыркнула она. – Это ее немного забавляло, и только. «Попробуйте убедить меня,я не против», – говорила она, глядя на мисс Лоусон, а в глазах ее можно былопрочесть: «Бедняжка! Какой же надо быть дурочкой, чтобы верить всему этому!»

– Значит, сама она не верила, просто забавлялась?

– Совершенно справедливо, сэр. Иногда мне казалось, что ейдоставляет удовольствие расспрашивать об этих сеансах. Другие же относились кним всерьез.

– Другие?

– Ну да, мисс Лоусон и сестры Трипп.

– Мисс Лоусон была убежденной спиритисткой?

– Верила, как в Евангелие, сэр.

– Наверное, мисс Аранделл была очень привязана к мисс Лоусон,– намеренно повторил свой вопрос Пуаро и услышал тот же ответ:

– Вряд ли, сэр.

– Тогда почему же, – поинтересовался Пуаро, – мисс Аранделлзавещала все свое состояние именно ей?

Горничную словно подменили. Доверительность ее мгновенноисчезла. Перед нами была чопорная служанка, хорошо знающая свои обязанности.

– Кому хозяйка завещала свои деньги, не моего ума дело, сэр,– отрезала она, и в ее ледяном голосе слышался явный укор за допущенную намифамильярность.

Я понял, что Пуаро допустил непростительную ошибку.Добившись дружеского расположения горничной, он мгновенно лишился его. ОднакоПуаро был достаточно умен, чтобы не предпринять немедленную попыткувосстановить доверительные отношения. Задав какой-то незначительный вопрос,вроде того, сколько спален в доме, он направился к лестничной площадке.

Боб исчез, но когда я хотел было спуститься по ступенькамвниз, то обо что-то споткнулся и чуть не упал. Схватившись за перила, я все жеудержался на ногах, а посмотрев на пол, понял, что наступил на мячик Боба,который лежал у самого края площадки.

Горничная поспешила извиниться:

– Очень сожалею, сэр. Это Боб виноват. Он часто оставляетздесь свой мячик. А на темном ковре его сразу и не приметишь. Кто-нибудьнепременно сломает себе шею. Наша хозяйка тоже упала и разбилась. Едва осталасьживой.

Пуаро вдруг остановился на лестнице.

– Упала, говорите вы?

– Да, сэр. Боб точно так же оставил тогда мячик, а хозяйка,выйдя из спальни, не заметила его, поскользнулась и полетела кубарем вниз полестнице. Могла разбиться насмерть.

– И сильно она пострадала?

– Не очень. Доктор Грейнджер сказал, что ей здорово повезло.Слегка разбила голову, ударилась плечом, ну и, конечно, набила себе синяков дашишек, а главное, очень перепугалась. С неделю пролежала в постели, но потомвсе обошлось.

– Давно это случилось?

– Недели за две до ее кончины.