Горе я заливала отвратительным кофе вближайшем кафе. В придачу мне достался твердокаменный рулет с непонятнойплодово-ягодной начинкой, гаже подобного кондитерского изделия были разветолько польские кексы «Киви». Но мне, по большому счету, было наплевать накачество еды, в голове роем жужжали мысли, и главная среди них: где искатьРагозина?

Поразмышляв, я решила отправиться на факультетжурналистики МГУ. Может, там кто припомнит бывшего студента?!

Кузница кадров для газет, радио и телевидениянаходится в самом центре. Окна желтого старинного дома глядят прямо на Кремль.Во дворе ползало по снегу несколько студентов. Заинтересовавшись, я неудержалась:

– Что ищете?

– Зачетки, – коротко пояснилавостроносенькая девчонка.

– Зачетные книжки?!

– Угу.

Не успела я спросить, каким образом документыоказались в сугробе, как на втором этаже старинного здания распахнуласьфорточка, и несколько синих книжечек камнем полетели вниз.

– Вот зараза, – вздохнул кудрявыйпарень, подхватывая одну.

– Кто?

– Раиса Михайловна Бучборская, историюмировой литературы преподает. Такая злая, если что не так, вышвыривает зачеткив окно, да еще приговаривает: «Если нет ума, займись физической подготовкой».

– Да уж, не повезло вам, –ухмыльнулась я.

– Старая ведь совсем, – сокрушалсястудент, отряхивая джинсы, – лет сто, не меньше.

– У нас тоже в консерватории похожаябыла, – поделилась я печальным опытом, – все забывала, фамилиипутала, мрак!

– Ха, – выкрикнул юноша, – нашаобладает памятью слона. Не поверите, являешься к ней зимой, окинет взглядом ипроцедит: «Вроде прошлым летом ты не мог описать щит Ахилла, ну, давай, сейчасотвечай!» Помнит всех выпускников по именам, просто эпилептик!

Он еще долго пыхтел и жаловался, но я ужевходила в просторный холл. Раз у дамы столь великолепная память, к ней иобратимся.

В далекие времена, когда строилось зданиеМосковского университета, которое сейчас называют «старым», денег не жалели, ауж площади под застройку жалели и того меньше. Факультет журналистики поражалразмерами. Огромная мраморная лестница, широченные коридоры, невероятной высотыокна и двери. Но вся эта былая красота выглядела грязной и обшарпанной. Тутявно давно не делали ремонт.

Сунувшись в дверь с табличкой «Учебная часть»,я поинтересовалась:

– Бучборская в какой аудитории принимаетэкзамен?

Толстенькая девица в старомодных круглых очкахоторвалась от газеты и весело сообщила:

– Раиса Михайловна готовит из студентовшашлык в 209-й. Если есть возможность, приходите к ней лучше в другой раз,сегодня она в особом ударе.

Поблагодарив добрую инспекторшу, я пошла покоридору, разглядывая двери.

209-я комната оказалась не слишком большимпомещением, заставленным покалеченными и щербатыми стульями. У окна, гордовыпрямив спину, стояла лицом к окну молодая стройная черноволосая женщина вэлегантном деловом костюме.

– Простите, – спросила я, – гдеРаиса Михайловна Бучборская?

– Слушаю вас внимательно, –отчеканила девушка и обернулась.

Я потеряла дар речи. Девичье тело с тонкойталией, высокой грудью и стройной шеей венчала голова глубокой старухи. Щеки,лоб и даже подбородок избороздили морщины, глаза запали, а рот превратился внитку. Но голос – звонкий, совершенно молодой. Интересно, как ей удалосьсохранить такую фигуру? Может, целыми днями из тренажерного зала не вылезает?

Дама сделала несколько шагов вперед и резкодобавила:

– Ну? Какая группа? Что-то я вас неприпоминаю.

Я уставилась на ее элегантные черные лодочки сдесятисантиметровой шпилькой и проблеяла:

– Я не хочу сдавать экзамен.

– Тогда зачем явились? – нахмуриласьБучборская и резко села.

– Вы не знали случайно студента пофамилии Рагозин?

– Колю? Конечно, помню, очень достойныймолодой человек, в отличие от большинства, читал «Илиаду» и «Одиссею» не вкратком пересказе, а полный текст. Я всегда ставила ему заслуженную четверку.

– Отчего не пять? – выпалила я.

Раиса Михайловна вытащила мундштук, вставила внего тоненькую коричневую сигарку и преспокойно заявила:

– Данный предмет на «отлично» знает лишьпреподаватель, остальным дай бог достичь порога «удовлетворительно».

– Вы не в курсе случайно, куда онустроился после МГУ на работу?

– Вам это зачем? – поинтересоваласьБучборская.

Пришлось вновь рассказывать про больницу,смерть Насти и письмо.

– Звягинцева, – вздохнулапреподавательница, – абсолютно глупое существо, без царя в голове! Повосемь, девять заходов ко мне в каждую сессию делала, училась отвратительно, вмыслях только одни наряды да парикмахерские, а Николаша везде за ней ходил,словно верный паж. Очень неподходящая пара.

– Вы знаете, где он работал?

Раиса Михайловна вздохнула:

– Николая крайне интересовала религия,сначала он пристроился в журнал «Наука и религия». Но года два назад случайно ястолкнулась с ним в консерватории, и Рагозин радостно так сообщил, что ушел вежемесячник «Вера». Казался очень, ну просто очень довольным.

– Я не видела это издание в продаже…

– Я тоже, – усмехнуласьБучборская, – небось тираж малюсенький, но Коля сиял, когда рассказывал оработе.

– Интересно, где находится редакция…

– Дорогая, – высокомерно ответиладама, – для подобных случаев существуют справочники.

Чувствуя себя неразумной студенткой,сморозившей глупость, я быстренько попрощалась и выскочила в коридор.