Но Звягинцеву кавалер не интересовал. ТогдаНиколай решил стать лучшим другом Насти и в этом амплуа весьма преуспел.Настенька держала парня за душевную подружку, советовалась с ним по поводуодежды и макияжа, таскала с собой по магазинам. Коля покорно носил сумки, варилкофе, утешал подругу…

У Насти не было никаких родственников, кроместаренькой бабушки, маленькой, тихой, как мышка, старушки. Родители девушкиувлекались горными лыжами, и их накрыло лавиной, когда ей не исполнилось и двухлет.

– Разве у нее не было брата? –изумилась я.

Анна Константиновна пожала плечами.

– Точно не знаю, ведь я никогда незнакомилась с этой мадемуазель.

Настенька все никак не выходила замуж, ждалапринца на белом коне. Материально она была обеспечена, очевидно, осталиськакие-то семейные ценности, да еще огромная шестикомнатная квартира насуперпрестижной улице Алексея Толстого.

После окончания института девушка сталаработать, похоронила бабушку и полностью отдалась любимому делу. Коляпо-прежнему «стоял за спиной», втайне надеясь, что подруга наконец заметит еговерность. Однако вышло по-иному.

– Кем она работала? – не удержаласья.

– В журнале «Искусство эстрады», –пояснила Колосова. – Разве я не сказала, что они с Николашей учились нафакультете журналистики МГУ?

Короче говоря, по долгу службы Настенькачастенько посещала концерты и разнообразные шоу-мероприятия, не упускалавозможности заглянуть на презентации и тусовки, справедливо полагая, что внекулис кумиры более приветливы и общительны. Звягинцева часто и много писала,была доброжелательна, в основном хвалила певцов и музыкантов, поэтому еелюбили.

На одной из таких презентаций она и нашласвоего принца – двадцатичетырехлетнего Олега Скотинина. Фамилия у парня, прямоскажем, не слишком благозвучная, поэтому на афишах он печатался как Лео Ско.

Олег прибыл покорять столицу из какого-топровинциального городка, причем не один, а с мамой. Согласитесь, немногостранный поступок для отвязного певца, а Лео Ско был абсолютно невероятнойоторвой как внешне, так и внутренне. Мама его – благообразная дама летпятидесяти, наоборот, выглядела старомодно и как-то очень добропорядочно. Онаникогда не посещала шумные тусовки, но всегда сидела за кулисами во времяконцертов, и артисты привыкли к ее высокой сухопарой фигуре, облаченной внемыслимые юбки «бочонком» и вытянутые акриловые кофты. Но, несмотря напростецкий вид, у Натальи Андреевны Скотининой явно водилась тугая копеечка,потому что Лео снял три клипа, появился на экране телевизора и регулярно звучалпо радио. Обожала мама сына страстно и ничего для него не жалела.

Когда у Насти и Олега разгорелся страстныйроман, некоторые актрисочки предупреждали симпатичную журналистку:

– Слышь, Настена, лучше не связывайся сэтим кадром. Прикинь, какая свекровь тебе достанется, да она с вами третьей вкойку ляжет.

Но неожиданно для всех Наталья Андреевнаповела себя по-иному. Каждому знакомому она твердила:

– Настенька – сокровище. Именно о такойневестке я мечтала всегда: красавица, умница, славная пара Олежеку.

Анна Константиновна замолчала.

– А дальше что? – поторопила ее я.

– Ничего, – пожала плечамирассказчица, – Настя бросила работу, осела дома, с Колей она больше несозванивалась, чему я была очень рада.

– Почему?

– Видите ли, – спокойно пояснилаКолосова, – мы с Николаем поженились, и, честно говоря, мне не слишкомнравилось, когда сия особа трезвонила и требовала от него немедленно мчаться кней. Кстати, извините, я не представилась.

И она протянула визитную карточку. Ямашинально пробежала глазами по тексту. «Доктор физмат наук, профессор академиименеджмента и экономики…» Вот тебе и сельская учительница!

– Вы догадались, что я намного старшеНиколая? – сурово поинтересовалась Колосова.

– Да.

– Отношения у нас сложились скорейдружеские, – вздохнула она, – с моей стороны материнские, но яискренне любила Николая, а Настю терпеть не могла. Поэтому очень радовалась,когда та, выйдя замуж, исчезла из поля зрения.

– Так где найти Рагозина?

– Понятия не имею.

– Как, – возмутилась я, – вытолько что говорили, будто являетесь его женой!

– Мы развелись.

– Когда?

– Два года назад. Поэтому я и снялаквартиру на Мирославской. Николаша съехал туда, но потом исчез.

– Как?

– Просто позвонил один раз и сообщил, чтоуезжает.

– Куда?

– Он не стал уточнять. Буркнул в трубку:«Квартира свободна, пользуйся». Ну я и вселила туда свою племянницу, зачемжилплощади пустовать, раз оплачена!

– И вы не знаете, где он живет?

– Нет!

– Господи, – вырвалось из моейгруди, – что же делать с письмом!

– Ничего, – злорадно откликнуласьКолосова, – разорвать и выбросить. Раз Звягинцева умерла, ей уже всеравно.

– Ну что вы, – забормотала я, –надо найти Рагозина.

– Ищите, – хмыкнула Колосова, –только не с моей помощью.

– А где он работал? – попыталась яподобраться к неприступной крепости с другой стороны.

– Понятия не имею, – отчеканилаКолосова.

– Вы не знаете место службы мужа?

– Мы разведены.

– Хорошо, а где он работал, когда высостояли в браке?

– Запамятовала, – откровенноухмыльнулась собеседница и заявила: – Извините, более не могу вести беседу, наработу пора.

Подталкиваемая нелюбезной хозяйкой в спину, явыбралась в коридор и уже на пороге попросила:

– Может, припомните координаты Николая.Неужели вам не жаль покойную?

– Ни капельки, – тряхнула «химией»математик и вытолкала меня на лестничную клетку. Подобной сокрушительнойнеудачи со мной еще ни разу не случалось.