– Именно так! И совершенно небезосновательно, уверяю вас. Все четыре Евангелия, плюс апокрифальные сочинения приводят нас к этому выводу, – прими Господа и ты очистишься. Знаете, Катерина, я много читал церковной литературы, и часто мне казалось, что сама концепция святой Троицы есть не что иное, как метафора к бытию человека. Ведь мы тоже триедины: у нас есть душа, созданная по образу Божию, – это есть Отец. У нас есть дух, или то, что называют иногда астральной или тонкой оболочкой, – это есть Святой Дух. И, наконец, у нас есть плоть и кровь, а разве рождённый от земной женщины Сын Господа не является метафорой к этой форме существования человека? Ведь он тоже был материализован.

– Святой отец, мне очень нравятся ваши рассуждения. Признаться, мне и в голову не приходило провести подобную параллель, – тон Катерины значительно потеплел, – скажите, как вы считаете, а есть ли в космосе разум, помимо землян?

– Катерина, в бесконечной Вселенной должны быть бесконечные возможности для существования разумной жизни, – на лице священника появилась ироничная улыбка.

– А как же тогда пришельцы с других планет вписываются в современную христианскую доктрину?

– Очень просто. Все они – твари Божии, и относиться к ним мы должны с христианским состраданием, – отец Генри упорно боролся с желанием смотреть на Катерину, бесстыдно и откровенно. Ему очень нравился её красиво очерченный рот, круглая, женственная грудь, длинные волосы. Но ведь она не просто так явилась в его офис. По её настроению он понимал, что, видимо, она недовольна церковной школой или чем-то ещё.

– Святой отец, – Катерина сменила тон на серьёзный.

– Я всё ещё слушаю вас, Катерина! – священник воспользовался удобным случаем и внимательно посмотрел на красавицу. Её щёки вдруг запылали.

– Я принесла вам ноты и прочие книги. Я пришла сказать, что больше не буду волонтёром в вашей воскресной школе, и Матвей тоже, наверное, скоро перестанет посещать.

– Катерина, что с вами? Я был уверен, что вам здесь нравится.

– Я хочу уйти от мужа, поэтому мне придётся переехать отсюда, – слишком решительный тон, которым она это сказала, выдал внутреннюю неуверенность. Отцу Генри была хорошо известна эта манера женщин – говорить категоричными утверждениями с тем, чтобы их переубеждали.

– Куда вы хотите уйти от мужа? – спокойно спросил священник и вновь дал себе волю, очертив глазами оба полукружия груди Катерины.

– Я хочу уйти насовсем, подать на развод.

– Признаться, я очень удивлён тем, что вы мне сейчас говорите. Вы же понимаете, что я – священник?

– Да, отец Генри. Я это понимаю.

– Можете не называть меня отцом, зовите меня просто Мэтью. Но и как друг скажу вам – я стою на защите семьи. Церковь учит нас любви и долготерпению в браке, а не распрям и прелюбодеянию.

– Причём здесь прелюбодеяние? – Катерина оскорбилась, как показалось отцу Генри по её выражению лица и возмущённому тону.

– Прелюбодеяние имеет к разводу самое непосредственное отношение, – строго констатировал отец Генри, – причём, вы не только сами становитесь на эту преступную тропу, но и подталкиваете своего мужа. Я не буду сейчас приводить вам цитаты из Библии, но, семью нужно сохранять, чего бы это ни стоило!

– Мой муж бьёт меня, унижает, пьёт, – с ненавистью перечислила женщина свои обиды.

– Ваш муж эмоционально на что-то реагирует! Возможно, он болен! Но, разве вы не обещали ему любить его и быть верной в здоровье и в болезни, в богатстве и в бедности? Разве вы этого не говорили?

– Говорила, – Катерина сникла, задумавшись.

– А теперь куда делись ваши обещания, данные перед людьми и Господом? – отец Генри стоял на своём, разглядывая внезапно поверженную женщину со странным, труднообъяснимым удовольствием.

– Но он же бьёт меня, – Катерина подняла глаза, сверкающие слезами и посмотрела на священника.

– И Господа нашего Христа били! Но он не дрогнул, защищая то, что правильно и важно! В вашем случае – сохранить семью, а не пускаться по пути прелюбодеев.

– Причём здесь это?! – почти выкрикнула Катерина.

– При том, что красавицы уходят из семьи в надежде найти что-то лучшее; а лучшего, чем любовь Господа к покорной жене, нет! Разрушая семью, вы предаёте и Бога.

– Вот книги, отец Генри. Прощайте, – Катерина положила книги на плакат с Марией Магдалиной и повернулась к святому отцу спиной.

– Молитесь, чтобы красота ваша скорее увяла, тогда вы сможете усердней служить Господу! – пустил ей вслед раздосадованный священник.

Крещение Алисы

Есть девушки, которым дарят сто одну розу. Для них же приобретают роскошные автомобили, белые, марок «Мерседес» и «Лексус», с кожаными салонами. Таким девушкам покупают всё, что продаётся, им дарят всё, что имеют. Почему и за что? Катерина никак не могла понять. Может быть, за их длинные волосы медового цвета, за бархатистую кожу, за фарфоровые ляжки. О, если бы появился в её жизни мужчина, который бы мог запросто подарить ей фортепиано, или скрипку, или купить ей любые наряды в самом лучшем универмаге. Интересно, как это – получать дорогие подарки лишь потому, что ты красива?

Чтобы подняться на ступеньку выше по лестнице классов, должно смениться два поколения семьи. Родители Катерины были служащими, бабушка – тоже. Теперь, несомненно, был её черёд действовать. Но, как подняться и обеспечить себя и сына в чужой, неласковой стране? Можно притворяться и утешать себя тем, что «не в деньгах счастье» и «сама смогу на всё заработать», но любому, кто держал в руках хоть тысячу долларов, хорошо известно, что деньги – это свобода.

Катерина щёлкнула мышью по линейке функции «заработок жениха» и выбрала «сто тысяч долларов в год и выше». Всего за тридцать четыре доллара в месяц, сайт знакомств подарил простой девушке из российской глубинки общение с пятидесятидвухлетним Дэвидом Фордом, заносчивым и вздорным адвокатом, заработок которого превышал миллион долларов в год; Дэвид работал только с крупными корпорациями, в своём деле он был асом.

Катя и Дэвид в его совершенно нелепой спальне на третьем этаже роскошного особняка. Да что там – «особняк»! Это, фактически, – замок Золушки в Диснейленде, минус костюм Микки-Мауса, минус усталые взгляды родителей и запах копчёной индейки вперемешку с фальшивой ванилью сладкой ваты. Впрочем, в замке Дэвида сладкой ваты хоть отбавляй. Он придумал себе «домашний кинотеатр»; с огромным экраном, шестью рядами кресел, обитых вызывающе красным бархатом. Золотые гвоздики, ножки из красного дерева. Аппарат со сладкой ватой, аппарат с попкорном, старинный игровой автомат, афиши, фотографии каких-то знаменитостей с их небрежными размашистыми автографами. Фотографии Дэвида в обнимку со звёздами. Он и сам порядком известен, Дэвид – Форд, а эта фамилия – яркий лейбл. Он – один из лучших юристов страны, он бизнесмен, его портрет улыбается изумительной керамикой, горделиво поблескивая продолговатыми очками со страниц «Ньюсвика» и «Форбса». В этом и есть ценность Дэвида для Катерины, быть с ним рядом интересно и даже азартно: будет, о чём рассказать подруге. Она завидует его успеху, твёрдости, знаниям. Она испытывает восторг, когда он рассказывает о своих судебных делах. Но, чем же ему интересна Катерина? Только тем, что она привлекательна и на двадцать лет его младше. Вот она – нехитрая матрица учения Дарвина.